— Bы неоднократно высказываете в книге опасение, что вам могут не поверить. Например, там, где вы показываете местоположение танка Авиу и находите его бинокль. Среди слушающих оказывается его сестра. Это произошло на самом деле?
— Да.
— От этого рассказа мороз проходит по коже. Но он свидетельствует и о вашей визуальной памяти.
— Тот, кто был там, — ничего не забыл и не забудет. Пейзаж. Запахи. Друзей.
— Вы получали отклики от людей, которых упоминаете в книге?
— Да! Но дело не только в этом. Книга вызвала шквал эмоций в людях, которые вместе воевали. Они уже не надеялись, что кто-то вспомнит, расскажет о них. Меня обнимали и командир роты, и командир батальона, и солдаты. Наконец кто-то рассказал о нас, говорили они, о нашем командире полка, как он переходил с танка на танк и объяснял каждому лично, что ему предстоит делать во время боя; как раздавал кусочки шоколада…
«Народ Израиля надеется на вас», — с этими словами он отправлял нас в бой. Надо понимать: травмирует не только то, что ты пережил во время войны нечто ужасное, но и то, что некому разделить с тобой прошлое, и сам ты не можешь приобщить к нему других. Солдаты-йешиботники, которые воевали вместе со мной, внесли одно существенное добавление: «Когда мы говорим, что и там продолжали верить в Бога, никто нам не верит». Да и я слышу от людей неверующих: «Ты, вероятно, несколько преувеличил, приукрасил немного, так не могло быть!» И я отвечаю: «Со мной вместе служили десятки, десятки парней из йешив. Свяжитесь с ними! Спросите, что они чувствовали, и тогда узнаете, правда это или неправда». Большинство подходит к этому вопросу предвзято, будучи заранее убежденными: ужасы войны разрушают веру. Но все обстояло совсем не так.
Когда я закончил книгу и понял, что она получилась, я был счастлив. Счастлив, что мне удалось перенести на бумагу взятые из жизни события, в которые трудно поверить.
— Как читают вашу книгу люди не религиозные? Ведь она насыщена цитатами из Писания, мидрашами, талмудическими историями. Было полной неожиданностью, что вам присудили премию имени Сапира. Это говорит о том, что ваша книга произвела сильное впечатление на светскую часть общества.
— К моему большому сожалению, существует культурный барьер между религиозными и светскими израильтянами. Есть немало людей, которым моя книга могла бы понравиться, если бы не нынешний разлом культур, препятствующий этому. В связи с этим хочу отметить следующее:
