— Солдат, расскажи мне про ЦАХАЛ[19]. Ты на войне был?
«О Господи! — думаю я. — Дайте мне покой, я устал. Тяжело мне. О чем я могу ему рассказать? И как я могу ему рассказать?» А он снова просит: расскажи.
«Ладно, — сказал я себе, — расскажу ему об одном случае». Я начал говорить и уже не мог замолчать. Молчит он, ведет машину, а я все рассказываю, рассказываю. Как в ночь после Судного Дня, с рассветом, мы вышли из Ифтаха на гусеницах — как на параде. Над нами ясное небо, пожилые кибуцники бросают нам яблоки и благословляют нас взглядом. Рони, держа в руке маленький томик Маймонида, рассказывает, что сказал им на прощание глава йешивы, когда все они собрались в библиотеке, перед тем как уйти:
— Дети мои, многое хотелось бы мне поведать вам в этот час, но сказали мудрецы: «Пусть не расстается человек со своим ближним, не произнеся слов Торы».
И он открыл Мишне Тора[20] Маймонида и прочитал:
«Если пойдет человек на войну, должен он полагаться на Оплот Израиля, спасающий его в трудный час, и знать, что воюет он за Единого. Пусть идет он навстречу опасности и не боится и не пугается, пусть не думает ни о жене, ни о детях, но отставит все в сторону ради этой войны. И пусть знает, что судьба всего Израиля на плечах его… Если не будет он стремиться к победе всем сердцем своим и всей душою своею, то уподобится тому, кто пролил кровь многих.
Как сказано: да не ослабит он сердце брата своего, как свое собственное».
…И тут мы въехали на мост Бнот-Яаков и увидели, что саперы готовят его к взрыву после того, как наши танки пройдут, и Эли, заряжающий, спросил меня, вижу ли я то же самое, что и он. Я ответил, что да, и оба мы вопросительно взглянули на Гиди, командира, и поняли, что и он тоже это видит. «Заряжающий, закрепи свой пулемет, — приказал он Эли, — мне кажется, что он болтается. Возьми ящик с инструментами и затяни болт, чтобы не дрожал. Пулемет, разумеется». Мы еще не успели проехать мост до конца, как навстречу нам показался танк. В жизни мы не видели ничего подобного. На его броне, на башне — везде сидели, лежали, стояли раненые солдаты, в бинтах, ошеломленные, испуганные. Они махали нам руками и кричали: «Куда вас несет? Вы в своем уме? Там уже сирийские танки! У перекрестка Бет а-Мехес! Они нас обошли, захватили Нафах, берут в клещи; еще немного и попрут вниз на Тверию. Идите назад! Быстрее!»
Мы растерялись. Посмотрели на Гиди, а он, словно не видит и не слышит, тихо приказывает:
