БАНГ! — вторая пуля угодила в левую сторону груди. Блондина швырнуло назад, на асфальт. Ноги подломились, и он грохнулся прямо посреди тротуара. Пальцы, сотрясаемые мелкой дрожью, впились в то, что секунду назад было лицом, а затылок бился о бордюр с каким-то чавкающим звуком. Черная лужа быстро собиралась под его головой и скатывалась, унося с собой пыль, в щель водостока.
По телу пробежали последние конвульсии. Оно застыло, вытянулось, сразу стало неуклюжим и жалким. В нем не осталось ни капли той силы, которая питала весь этот отлично отлаженный механизм. Она тоже вытекла вместе с кровью.
Чарли застыл. Оглушенный, раздавленный тем, что ему пришлось сделать, он стоял посреди улицы, тупо глядя на распластанное в нескольких шагах от него мертвое тело. Его разум отказывался поверить в случившееся. Он вдруг ощутил бездонный ужас, поняв беззащитность жизни. БАХ! И человека нет. Всего одна пуля способна разнести бытие на тысячи никчемных осколков. Смерть положила ему на плечо костлявую ладонь и дохнула в лицо могильным холодом.
«Господи, это же сделал я! ЭТО ЖЕ СДЕЛАЛ Я!!!»
Чарли не слышал истошного визга прохожих и завывающих, не более чем в трех кварталах, полицейских сирен. Да нет, ему было просто плевать на них. Просто плевать. Потому что в эту секунду он не просто стоял на Либерти-стрит. Он заглядывал в бездну, в черный провал забвения.
Чарли плохо осознавал, как развивались события дальше. Издалека, словно сквозь вату, до него донесся отчаянный скрип тормозов. Чьи-то руки крепко ухватились за плащ и втянули его в салон машины.
Окончательно же он пришел в себя только в доме у дона. Отец с гордостью смотрел на сидящих в креслах гостей, на Коррадо Прицци и, разумеется, на сына, выдержавшего этот страшный экзамен. Дон повернулся к стоящему в дверях, полностью перекрывавшему проем, Ралфу и поинтересовался:
— Все нормально?
Тот, терзая зубами какую-то щепку, кивнул.
— Как новичок?
На этот раз вопрос был поставлен прямо, а значит, требовал такого же прямого ответа. Громила перевел взгляд на Чарли и слегка усмехнулся: «Со всяким бывает».
— Хороший паренек, — растягивая слова, спокойно сказал он. — Получше многих, с кем мне приходилось работать. Все сделал, как надо.
Чарли Портено был благодарен ему.
А вечером он блевал в сортире, выпуская остатки ужина, данного в честь его «крещения». И напился до беспамятства, стараясь забыть кошмарное лицо-месиво жизнерадостного блондина.
Он иногда приходил к Чарли в снах. Окровавленный плащ, черные провалы глаз и все та же белозубая улыбка. Мертвая, безжизненная улыбка призрака.
