Мейроуз удрученно качнула головой.
— Я пришла как чужая на свадьбу собственной сестры. Отец не пригласил меня. Наверное, забыл. Стареет.
Энимэй Прицци, умная и проницательная женщина, улыбнулась. Ей ли не помнить о грандиозной ссоре между Домиником и его дочерью, предшествующей изгнанию Мэй. С чем-чем, а с памятью у нее пока все в порядке, хвала Всевышнему. Она еще не страдает слабоумием и забывчивостью. То, что Мейроуз не упомянула о ссоре, означало готовность принести извинения. Покаяться в своем вольнодумстве. Но внешний вид говорил об обратном.
Энимэй чуть наклонила голову.
— Повернись, я хочу посмотреть на тебя, — произнесла она.
Мейроуз с готовностью продемонстрировала свой наряд.
— Ну что?
— Прекрасно. Ты всегда старалась выставить себя на показ.
— У меня есть репутация, — заметила Мейроуз, — которую мне необходимо поддерживать. Я — черная овца в семье.
Энимэй разглядывала внучку с хитрым прищуром, и гой показалось, что старуха видит ее насквозь, читает мысли, усмехаясь про себя неодобрительно и едко.
Мейроуз стало неуютно. Так было всегда, когда выяснялось, что кто-то — не важно, кто — раскусил ее замысел.
На несколько секунд между женщинами повисла напряженная пауза. Каждая из них думала о своем, хотя обе, в сущности, решали одну и ту же проблему, только под разными углами зрения.
Мейроуз с напряжением — умело, правда, скрытым под маской напускного безразличия — ожидала дальнейшего решения старухи. Та вполне могла отказать ей в помощи, и тогда она лишалась бы очень мощной поддержки в разговоре с отцом. И вовсе не потому, что продолжала сердиться на своенравную внучку, но из-за вызывающего внешнего вида последней. Это был самый опасный момент в плане Мейроуз, однако, к немалому ее облегчению, все закончилось благополучно.
— А ты засвидетельствовала почтение отцу? — вдруг озабоченно, будто только что вспомнив об этом, спросила Энимэй.
— Это обязательно? — поинтересовалась Мейроуз.
Старуха поняла вопрос по-своему: внучка боится идти разговаривать с отцом. Что ж, это вполне объяснимо. Вполне объяснимо.
— Конечно, — протянула она. — Пошли. Пошли вместе.
Энимэй выбралась из кресла. Для своих лет она казалась очень подвижной и сильной. Доверительно взяв внучку за руку, старуха бодрой походкой направилась к стоящей вдалеке группе мужчин.
Даже отсюда Мейроуз смогла разглядеть отцf, дона, Эдуардо, Энджело Портено, довольно молодого мужчину, взволнованного и потного, — покрытое каплями влаги лицо неприятно блестело, создавая впечатление восковой маски — и пару финансовых тузов, занимающихся недвижимостью Прицци и зашибающих на этом недурные деньги. Вся группа усиленно пыхтела сигарами, отчего облако серого дыма над головами казалось плотным как вата. Они оживленно переговаривались, изредка разражаясь хохотом. Вот Энджело положил молодому парню руку на плечо и тот улыбнулся, нервно и чуточку растерянно. Сигара в его пальцах подрагивала, вычерчивая огоньком узенькую дорожку.
