… Чтобы хоть немного рассеять заполнивший голову туман, он отвернулся, ошарашенный красотой незнакомки, и несколько секунд смотрел прямо перед собой в чью-то фрачную спину, не видя ничего и ничего не воспринимая. В ушах стоял пульсирующий гул, словно сердце переместилось, из груди в голову и теперь старательно колотило о своды черепа, заглушая тягучую речь священника и басовитое пение органа. В груди появилось странное ощущение. Ее наполнила теплая волна. Настоящая эйфория. Ему даже захотелось запеть что-то странное, веселое и такое же легкое, как чувство, вызванное этой удивительно красивой женщиной.
Правда, через полминуты он уже взял себя в руки, а мгновением позже начал сомневаться, не привиделась ли ему стоящая на галерее незнакомка. Чарли вновь обернулся с некоторым опасением, что она не более чем галлюцинация, возникшая в уставшем от длительной церемонии мозгу. Газетчики, федералы…
Нет, женщина, действительно, стояла, изящно опустив руки на перила, и с интересом наблюдала за окончанием ритуала. Лицо ее лучилось радостью и искренним, неподдельным восхищением.
— Конечно, — подумал Чарли, с удовольствием разглядывая ладную фигурку, — Леди не сицилийка. Скорее всего, американка, а у янки настоящее венчание не в чести. Она, наверное, никогда ничего подобного и не видела.
Женщина почувствовала, что на нее смотрят, и опустила глаза. Их взгляды встретились. По жилам Чарли словно пропустили электрический ток. Кровь усилила свой бег, обжигая тело, заставляя его напрячься.
Она улыбнулась ему мягко, загадочно, как умеют это делать такие женщины. Было в ней некое волшебство, кружащее голову, волнующее, будоражащее душу и перевернувшее что-то в груди Чарли. Она влекла его, как ни одна женщина в жизни.
Органист уверенно и бодро начал выводить «Свадебный марш». Гости поднимались со своих мест, поворачиваясь к идущим через зал молодоженам, аплодируя и едва заметно кланяясь в знак уважения и надежды, что новая семья будет жить долго и счастливо. Сияющая невеста, под шелест огромной фаты ведомая своим новоиспеченным супругом, плыла к высоким дверям собора. Следом за ними гордо шествовали шесть пар друзей и подружек. Голливудский хлыщ оглядывал приглашенных едва ли не с большей гордостью, чем сам дон. Он вышагивал так степенно и важно, что — Чарли чуть не захохотал — приобрел удивительное сходство с петухом. Звуки органа сопровождали пару до самого выхода, резко выделяющегося на фоне темной прохлады собора желто-белым пятном.
