— Слушай-ка, Энджело повернулся к нему. — А зачем ты меня пригласил? Только не говори, что перетряхнуть внутрисемейные дела. Это могло бы подождать и до завтра.
Портено-младший усмехнулся.
— Помнишь, я рассказывал о женщине? Ну, высокая блондинка в лавандовом платье, к которой я ездил в Калифорнию?
— Да, помню. И что?
— Я сейчас покажу тебе ее фотографию.
Чарли потянулся к пиджаку и достал стопку фотокарточек.
— Смотри.
Энджело осторожно взял их из рук сына и принялся осторожно перебирать, откровенно любуясь Айрин. На губах его играла улыбка.
— Красавица, правда?
Портено-старший кивнул.
— Да, я тоже люблю такой тип женщин.
Карточек оказалось двенадцать, Восемь, отснятых в церкви, и четыре, сделанных на банкете. В этом и заключался сюрприз, о котором упомянул Вильбурн. Четыре снимка, на которых Айрин и Чарли кружились в веселом танце. Фотограф знал свое дело. Карточки получились потрясающие. Четкие, резкие. Казалось, на них застыло само время. Вот сейчас люди продолжат свой путь. Взметнутся длинные юбки, мужчины, картинно подбоче-нясь, пойдут по кругу, ведя партнерш, вовлекая их в ритм тарантеллы.
Энджело не мог не оценить качества и таланта мастера. С той же таинственной улыбкой он просмотрел все снимки, отобрал четыре последних, разорвал их на несколько частей, сложил в пепельницу и поджег с помощью золотого «Ронсона».
Чарли ошарашенно смотрел, как обрывки начали темнеть, приобретая коричневый оттенок, медленно перетекающий в черный. Глянец пузырился и лопался, еле слышно потрескивая. Голубовато-желтые чертики огня охватили плотную бумагу. Лицо Айрин, веселое, улыбающееся, исчезло, превратившись в пепел.
— Зачем ты это сделал, отец? — почти шепотом выдавил Чарли.
Энджело без тени улыбки посмотрел на него.
— Чарли, Чарли… Неужели ты не догадался? Помнишь, убили Луи Наробино? Так вот, она и есть этот человек со стороны. Она убила его, — он с сожалением развел руками. — Давай, я помогу тебе посуду помыть.
— Да нет, не надо, — Чарли потер рукой лоб. Сказать, что услышанное было для него ударом, значит, не сказать ничего. Отец просто раздавил его своей новостью. В лепешку. — Я… оставлю все здесь, завтра придет домохозяйка, уберет.
Чарли тер и тер лоб, будто от этого могло что-то измениться. Тер, забыв про отца, про кофе, про деньги Доминика, про все на свете. Появилось ощущение, что он сходит с ума. За последние три дня жизнь так измордовала его, что Чарли почувствовал себя, словно ему сделали лоботомию. Он, наверное, и не удивился бы, проснувшись утром в тихой палате психиатрической больницы. Господи… Айрин — убийца! Этого не может быть. Просто не может быть. Наемный убийца!!! Черт!!! Дерьмо!!! Ему пришлось резко выдохнуть, чтобы стряхнуть с себя эту, реально подошедшую к нему, психопатию. Айрин — женщина, которую он любит — убивает кого-то за деньги!!! Боже, я хочу умереть!
