— Это он?
— Кто? Ты знаешь кто, да, Анна?
— Да, прости, — она села было на стульчик, но тут же спохватилась: — Боже, боже, бедный мой ангел, зайчик, — поставила греть воду, вытащила вату, пластыри, зеленку, водку; меня отмывали, потом заклеивали; и я все время повторяла: «Анна, ну почему ты не сказала?» — А что? Что я должна была сказать? Этот парень — ассистент, в которого я тогда была влюблена, — видел однажды на улице Венсана с огромной черной собакой, всего разряженного в Гуччи, Армани, подошел к нему здороваться, и тот его послал, чуть не затравил. И все повторял: «Я не знаю, кто такой Венсан Винсент, я Дамиан Гессе». Парень боится Венсана с тех пор до полусмерти; однажды мы напились, сплетничали об актерах, и он рассказал, правда, никак не мог понять, что же это было, — ведь Венсан всегда такой простой…
— Значит, все это знали? И кто, черт возьми, такой этот Дамиан Гессе? Откуда это имя? Ты мне волосы склеила…
— Никто не знал. Извини. Кроме меня, Андрей никому не сказал. Очень испугался. А Дамиан… это его первый фильм. «Голоден как волк» — ты никогда не видела? Он очень известен, классика ужасов… Венсан играл в нем… сына дьявола.
— Он говорил об этом фильме, сказал, что достать его невозможно и ему в нем лет семь…
— В любом прокате стоит.
Она заварила мне чай, набрала ванну; «спасибо, Анна, ты мой лучший друг; знаешь, я ведь тебе подарок привезла из Африки: такую классную ткань и ожерелье; только я не знаю, смогу ли теперь его забрать…» «не плачь, заяц, купишь мне в соседнем супермаркете что-нибудь к чаю»; но я выла и выла, в ванне, полной лавандовой пены, из меня выходили: кровь, злость, отчаяние, страх — все, что бродит по темным улицам.
— В нем живет его первая роль? Это же бред, Анна…
Утром я отправилась искать того священника, отца Валентина; «может, отоспишься? ты ужасно выглядишь»; но мне было все равно, как я выгляжу. Лишь бы это была я… В церкви шла служба, я спряталась на последнем ряду, кого-то отпевали; стояли родственники, все сплошь женщины, в черном, в вуалях с мушками и с перьями, будто начало века; гроб вынесли, все вышли, и служка, тонкий, изящный, как клевер, мальчик, начал гасить свечи; «скажите, отец Валентин здесь?» «да», — ответил мальчик и не удивился моему лицу, словно каждый день к ним приходили еле выжившие в катастрофах.
Отец Валентин не узнал меня:
— Да, чем могу помочь?
— Вы не узнаете меня?
— Нет, извините.
— Я девушка, с которой вы повенчали Венсана Винсента. Его вы, надеюсь, помните?
