Обожженные языки | страница 42

Я включаю телевизор и кладу на колени подушку.

Время тянется очень медленно. Наконец начинается «Колесо фортуны», и я перестаю гонять сопли. Я не могу отгадать ни одного слова до самого бонусного раунда. Тогда я начинаю собираться, щелкая пальцами в такт словам: «Если любишь кого-то, отпусти его».

Большую часть своей жизни я выдавал себя за другого человека. Правда, раньше мои жалкие потуги никого не интересовали.

Года три назад в Портленде я бродил по книжному магазину в поисках редкого издания «Поручителей» Теодора Ардена – подарочного, в кожаном переплете. В нескольких шагах от меня работник магазина наводил порядок на полках, расставляя брошенные посетителями книги. Я буквально кожей чувствовал, что он не сводит с меня глаз. Поначалу я оскорбился – уж не принял ли с меня за воришку? – но стоило мне посмотреть в его сторону, как он почти смущенно отвернулся. Я наклонил голову, читая заголовки на корешках, и боковым зрением снова уловил его пристальный взгляд – отнюдь не подозрительный, скорее ошеломленный и завороженный.

Я повернулся к работнику, и на этот раз он не отвел глаза. На мгновение повисла пауза: никто не хотел заговаривать первым.

Наконец он кашлянул и протянул мне книгу.

– Простите, сэр, не могли бы вы подписать?

Это было первое издание «Минорной тональности».

Я поставил подпись.

Эту подпись я тренировал двадцать лет и добился естественной небрежности, почти автоматизма. Так пишут только собственное имя. Работник магазина протянул мне ручку, и я уверенным почерком вывел: «Дон Свонстром». Получилась точная копия автографа на «Минорной тональности», которую я неделю назад видел на интернет-аукционе. Аукцион выиграл какой-то японец со ставкой в двадцать тысяч долларов.

Я вернул книгу; работник взял ее дрожащими руками.

– Поверить не могу, что это вы. Я прочел все ваши книги от корки до корки. Вы изменили мою жизнь: благодаря вам я захотел стать писателем.

Я улыбнулся и благодарно кивнул.

– Спасибо. Рад, что вам понравилось.

– Можно угостить вас в баре, если вы не очень заняты?

– Благодарю за приглашение, но мне пора. Буду признателен, если вы не выдадите моего присутствия, пока я не уйду.

Я увлекся сочинительством еще в старших классах и с тех пор написал восемь романов, сорок два рассказа, три сценария и одну-две пьесы. Ни страницы не было напечатано. От литературных агентов приходил отказ за отказом. Мои сюжеты критиковали как пресные и банальные. Стиль называли «бледным подражанием Дону Свонстрому». Меня обвиняли в плагиате, и, признаюсь, в ранних произведениях без него не обошлось. Я был одержим этим человеком – считал его гением, искуснейшим мастером пера, способным потягаться с самим Шекспиром.