– Из-за него стена в школе обрушилась!
– Не обрушилась, а треснула, но порядком!
– Частично обрушилась!
– А ты видела?
– Не видела! Слышала, как директор звонил и кому-то говорил.
Вот так новость! Определённо эта неделя богата событиями – не успела начаться, а уже столько всего произошло!
– И что теперь?
– Во дворе учиться будем!
Потолкались ещё немного, а потом нас распустили по домам.
Мы с Серёгой Шевкуновым двинули к нему, потому что домой вообще не хотелось. Там мать, а когда она нервничает или злится, в радиусе тридцати метров вокруг неё реально нечем дышать.
Я, конечно, тоже беспокоился за отца, но чего сходить с ума заранее? Пока ведь ничего не известно. Да и времени не так уж много прошло. Ну а слушать её причитания и с сочувственным видом раз за разом повторять банальности типа «всё будет хорошо» мне как-то совсем не улыбалось. А у Серёги дома и тесно, и обстановка не фонтан, а вот ведь – уютно, аж уходить не хочется.
– Вы что, с Мазуренко опять вместе? – спросил Серёга как бы между прочим, наливая чай.
С Серёгой мы дружим со второго класса. В детстве вместе гоняли мяч во дворе, потом записались в секцию футбола. Отзанимались шесть лет. Потом меня позвали в местный футбольный клуб, в юношеский состав. Само собой, я согласился, не дурак ведь – такой шанс упускать. А вот Серёга остался не у дел. В клуб его не взяли, секцию тоже бросил. Может, и обиделся в душе, но внешне никак не выказывал.
Хотя Серёга такой человек – трепать о своих чувствах не станет. Даже если ему совсем хреново, будет до последнего делать вид, что всё у него в ажуре. Кто с Серёгой мало знаком, может, и поверит, а я-то знаю его как облупленного.
Взять, например, мою Ингу. Я давно просёк, что он на неё запал. Причём раньше Серёга её в упор не замечал, а как только мы стали встречаться, так и у него вдруг интерес проснулся. Правда, он до сих пор отнекивается, но я-то знаю. Иногда даже пытаюсь его троллить, чтоб раскололся быстрее. Рассказываю всякие личные подробности, короче, дразню, а сам наблюдаю за реакцией. Но Серёга не поддаётся на провокации, отмалчивается, только лицо каменеет. Зато уши сдают его с головой – краснеют влёт.
– С чего ты взял? – усмехнулся я.
Всё-таки эти его потуги: делано невозмутимая мина и якобы беззаботный тон – детский сад, честное слово.
– Да девчонки утром болтали. Пока ты не пришёл.
– Да не, я просто покалякал с ней от нечего делать. Не знаю, чего там она себе напридумывала.
