Шведская крепость выделялась над горизонтом все явственнее и явственнее.
- А фортеца знатная, - задумчиво говорит царь, - твердыня, пожалуй, с норовом.
- Все же она, государь, дело рук человеческих, - заметил Меншиков. А что руками сотворено, руками может и разрушено быть.
Шведская крепость все ближе и ближе. Там заметили флотилию русских, на стенах показалось движение.
Флотилия идет прямо на крепость. Там взвился белый дымок... что-то грохнуло... и ядро с брызгом погрузилось в воду.
- Салютуют, - улыбнулся царь и замахал в воздухе шляпой. - Ждите меня!
Снова дымок в крепости, и второе ядро нашло свою холодную могилу почти там же, где и первое.
- Не доносит, - сказал Меншиков, - силы нехватка.
Третье ядро упало у самого карбаса и обдало царя брызгами.
- Руля налево! - крикнул Меншиков кормщику.
Флотилия повернула влево, уходя от выстрелов.
Выстрелы еще повторились, но ядра уже не доносило до флотилии.
Когда флотилия приблизилась к берегу в нескольких верстах левее Нотебурга, государь приказал отделить от нее до полусотни карбасов и вытащить их на берег.
Петр развернул карту Невы с окрестными берегами и показал ее Меншикову.
- Вот тут, ниже Нотебурга, у Назьи речки, укрепился Апраксин с своим отрядом, - указал он место на карте. - Понеже нам предстоит волоком перетащить туда сии карбасы под прикрытие леса, то ты, взяв несколько ратных людей с собою, сыщи волок наиболее удобный...
- Слушаю, государь, - отвечал Меншиков.
- А я останусь здесь с прочими карбасами и буду мозолить глаза крепости, чтоб отвлекать ее внимание от волока.
На другой день, едва только начало светать, как за сплошным лесом, тянувшимся по левому берегу Невы против Нотебурга и далее вниз, стали раздаваться дружные, знакомые всей России бурлацкие возгласы:
Ай, дубинушка, ухнем!
Ай, зеленая, подернем!
Подернем, подернем - уу!
Это ратные государевы люди тянули лямками по болотам и топям свои карбасы.
В другом месте слышалось:
Нейдет - пойдет - ухнем!
Нейдет - пойдет - ухнем!
Не шла - пошла - ууу!
Это ратные нижегородцы пели бурлацкий гимн. А за ними тамбовцы:
Просилася Дуня спать
На тясову каравать.
Нацуй, нацуй, Дунюшка,
Нацуй, нацуй, любуигка!
Ууу!
А за этими симбирцы да казанцы:
Раз и двааа - три - бяре!
Раз и двааа - три бяре!
Уууу!
И над всем лесом стонало неумолкаемое эхо этих "уууу" и "ух"!
Эти уханья раздавались еще дружнее, когда ратные видели, что приближается царь. А он тихо с своей небольшой свитой проезжал мимо влекомых карбасов на привезенных из Повенца карбасами выносливых лошадках, часто поощряя рабочих царским словом: "Спасибо, молодцы!"
