- Должно, что зело важные вести везет гонец, - заметил Меншиков, стрелой летит карбас.
- А мне сдается, что он стоит на месте, - возразил Петр.
- От нетерпения сие кажется тебе, государь.
Карбас еще не успел коснуться мостков, как бравый лейтенант перелетел на мостки и вытянулся перед государем...
- Что? - мог только сказать последний. - Короче!
- Сейчас, государь, два корабля отделились от эскадры и легли на якорь в устье Большой Невы в ожидании лоцманов.
- Какого типа и калибра корабли?
- Четырнадцатипушечная, государь, шнява "Astrel" и десятипушечный бот "Gedan".
- Спасибо, капитан-поручик Сенявин! Я сеи радостные вести никогда не забуду!
И государь горячо обнял молодого навигатора.
- Скоро выскочил в капитаны, - шепнул Шереметев Меншикову.
- Поистине достойно заслужил, - ответил шепотом же последний.
22
Нетерпение государя схватиться наконец с победителями под Нарвой в морском бою было так велико, его так неудержимо влекло к себе море, все еще "чужое" море, что он тотчас же, в тот же вечер, с разрешения главнокомандующего, генерал-фельдмаршала Шереметева, посадил на тридцать карбасов преображенцев и семеновцев и, отдав последних под команду Меншикова как поручика бомбардирской роты, пустился вниз по Неве, чтоб во что бы то ни стало добыть морские суда, залетевшие в устье его Невы из околдовавшего его душу европейского рая.
Одно, что неприятно волновало царя, это полусвет палевой ночи...
"Нельзя будет врасплох накрыть врага... Ах, эти чухонские ночи!" сердился в душе государь.
Но флотилия продолжала двигаться, стараясь держаться в тени, отбрасываемой береговыми лесами.
Об этом говорит и автор "Панорамы Петербуга".
"Погода, - пишет Башуцкий, - сначала тихая и светлая, не благоприятствовала предприятию русского монарха, но мало-помалу ветер изменялся, тучи скоплялись, и вскоре после полуночи, обложив небо непроницаемою пеленою, разразились проливным дождем.
Флотилия, достигнув входа в речку Кеме, ныне Фонтанку, разделилась на два отряда. Государь со своими пятнадцатью карбасами с преображенцами вступил в Малую Неву и, огибая берега острова Хирвисари - ныне Васильевский, тихо подвигался к взморью. Меншиков же с остальными пятнадцатью карбасами с семеновцами вошел в Фонтанку".
Достигнув устьев этих рек, обе флотилии остановились, ожидая под покровом бурной ночи благоприятного для нападения времени.
"Через несколько часов ожидания, - продолжает историк Башуцкий, благоприятное время настало, и посреди мрака и бури Оссиановской ночи Петр, в поте лица трудившийся для России, ударил с двух сторон на изумленных неприятелей. Пример вождя одушевил предводимых. Под градом ядер, гранат и пуль, сыпавшихся на царскую флотилию не только с абордированных судов, но и с остальной эскадры, вступившей под паруса в намерении их выручить, но остановленной мелководьем, взлетели русские на суда, где смерть являлась во всех видах. Ни губительное действие неприятельских выстрелов, ни отчаянные усилия защищавшихся не спасли сих последних от угрожающей им смерти. Царь с гранатою в руке взошел первый на шняву, и через несколько минут оба судна находились в его власти. Из 77 человек, составлявших их экипаж, только 19 сохранили жизнь ценою плена".
