Как ни странно, но и Васта многоопытная Анжела Павловна тоже отнесла бы к тому же элитному отряду редких мужчин, хотя внешне он ничем не походил на агента Зорденса. Гибкий и изящный анлезиец был выше Таша почти на полголовы, а в торсе тоньше того едва ли не вполовину. Хотя шириной плеч почти равнялся с соперником. Да и офицером он явно был из лучших, иначе адмирал вряд ли назначил бы его командовать охраной королевы. И не зря блондин так гордился своей красотой; присмотревшись, Ярослава вынуждена была признать, с лица анлезийца действительно можно писать портреты если не ангелов, то воителей света точно. И вовсе не по вине блондина его внешность не подействовала на Ярославу согласно привычным представлениям анлезийцев. Просто землянка в своё время приняла такую порцию любовного яда, что иммунитета теперь должно хватить на всю оставшуюся жизнь.
Несомненно, противостояние таких достойных поклонников польстило бы любой местной и земной девушке, только не Славе. Она давно поставила на себе крест, раз и навсегда назначив сорокалетие подходящим возрастом для избавления от девичьих мечтаний о том единственном и неповторимом, кого тайно или явно ждут все особы женского пола.
Некоторое время внизу было тихо, и Ярослава, решив, что спорщики ушли вдвоём, собралась было спускаться дальше, но тут из темноты внезапно раздался какой-то странный звук, не то вой, не то плач… или то была шаманская молитва?!
Этого землянка не поняла, но от тоски, обиды и отчаяния, звучавшего в монотонных причитаниях, у неё поползли по спине холодные мурашки.
– Шайо, веди меня наверх, – шепнула Ярослава, приняв показавшееся ей самым верным решение и, приподняв юбку, почти бегом ринулась назад, к выходу.
Несколько раз она в спешке оступалась и, не будь с ней унса, вполне могла бы покатиться вниз, но Шайо был начеку. А когда землянка уже взялась за ручку двери, в которую так неосмотрительно вошла меньше часа назад, постепенно стихавшее пение вдруг смолкло и в нос резко ударил насыщенный аромат цветов. Слава оглянулась и в изумлении едва не выдала себя вскриком – все растения оранжереи прямо на глазах стремительно выбрасывали чуть светящиеся в полумраке пышные кисти распускающихся цветов.
И едва представив, какой насыщенный аромат сейчас обрушится на её аллергию, женщина проворно выскочила в коридор и трясущимися руками задвинула засов.
– Нафик, нафик, – бормотала Слава любимую присказку Костика, почти бегом спускаясь на первый этаж по центральной лестнице, – не нужно мне такого счастья. Да где же тут у них кухня, наконец?!
