Рим. Книга 2. Легионы просят огня | страница 70
Теперь я здесь.
Он молчит, перебирает пальцами. Мне жутко привыкать к мысли, что моего друга Арминия больше нет.
Двойная потеря.
Сначала я потерял брата. Затем — друга.
Теперь передо мной незнакомец. Полубрат, полудруг, полуримлянин, полугерманец.
Я даже не знаю, как его теперь называть. Луций? Арминий? Как правильно?!
— А ты, Гай — разве ты не начал действовать, получив фигурку? — Луций-Арминий смотрит на меня в упор. — Разве тебе не кажется, что Воробей ведет тебя к великой и достойной цели?
— Нет, не кажется.
Луций-Арминий моргает. Потом запрокидывает голову и хохочет. Сверкают белые красивые зубы.
— Узнаю тебя, брат. Ты всегда был упрямым.
Я дергаю щекой.
— Правда?
— Я должен был это сделать, Гай. Понимаешь?!
Я начинаю смеяться.
Ему все еще требуется мое понимание. Вот в чем проблема: когда мы могли выяснить отношения между собой по-простому, кулаками или пинками, валяясь в пыли, мы не находили особых противоречий. Теперь же, когда противоречия такие, что альпийские ущелья кажутся не шире ручейка, мы даже не можем дать друг другу в глаз. Это обидно.
А еще обиднее: мы знаем это и все равно хотим друг от друга понимания.
Смешно.
"Если ты читаешь это послание, то меня уже, скорее всего, нет в живых. Не печалься, брат. Это не так страшно. Если считать, что где-то там есть боги и загробный мир, то у меня сейчас все хорошо".
Почему Луций написал мне письмо?
Неужели хотел оправдаться? Или — рассказать правду единственному человеку, который выслушает его и не осудит?
Не знаю.
И кто из них написал то письмо?
Луций или Арминий?
Луций Деметрий Целест — сенатор Рима, прожженный политик, опытный военачальник, усталый и умный человек.
У него часто болело колено. В детстве Луций упал с лошади и повредил правую ногу. С тех пор он слегка прихрамывал в сырую погоду. А здесь, в Германии, погода всегда сырая…
Или письмо написал варварский вождь Арминий? Молодой красавец, дерзкий воин, герой войны в Паннонии. Римский всадник, награжденный браслетами за отвагу и венком за спасение товарища в бою…
Тот, в чьем теле сейчас обитает душа моего старшего брата.
— Ты избегаешь меня, Гай? — спрашивает Арминий.
Я качаю головой: нет.
Хотя вру. Действительно избегаю.
— Почему Воробей? — спрашиваю я.
— Иногда предметы можно использовать… неправильно, — говорит Арминий.
— Например?
— Например, Саламандра дает бессмертие. Но если обладатель Саламандры решит по дну моря перейти из Италии в Африку, это будет — не совсем верное использование предмета. Согласен?