Мистер Пэлхэм удовлетворенно посмотрел на сверкающие туфли:
– Сколько ты хочешь, мальчик?
– Десять центов.
– Я считал, что это стоит пять.
– Я не могу себе позволить работать задаром, сэр!
Мистер Пэлхэм отчитал бы зарвавшегося мальчишку, но увидев приближающегося знакомого, не стал затевать скандал. Он медленно достал монету, вручил ее мальчику и двинулся дальше.
Чистильщик внимательно оглядел улицу в поисках следующего клиента, но увидел лишь Томми, которая подошла к нему со своей метлой.
– Сколько он тебе дал, Джо?
– Десять центов.
– А сколько из них ты дашь мне?
– Ничего.
– Если бы я не испачкала ему туфли, у тебя бы не было этих денег.
– Так ты это нарочно?
Томми кивнула.
– Зачем?
– Он обругал меня. Это, во-первых. А во-вторых, я хотела дать тебе заработать.
Джо подумал немного и решил удовлетворить просьбу:
– Вот тебе цент.
– Два!
Еще немного подумав, Джо кивнул, и вторая монетка перекочевала в карман платья Томми.
– Вдвоем мы можем организовать неплохой бизнес, – ухмыльнулась девочка.
– Пожалуй, – согласился Джо. – А ты молодчага, хорошо придумала!
– Приходится. Пожил бы с моей Бабулей, тоже начал бы быстро соображать!
Томми вернулась на другую сторону улицы и принялась старательно махать метлой. Ее усилия ограничивались тротуаром. Проезжая часть была грязнее и, конечно, тоже нуждалась в уборке, но там ехали экипажи, и выходить на нее было небезопасно.
У Томми было собственное представление о том, где и как надо подметать. Как и многие взрослые, занятые муниципальным трудом, она относилась к своей работе как к средству зарабатывать деньги, и этим ее интерес начинался и заканчивался.
В этот ранний час немногие переходили Бродвей, и совсем мало было тех, кто обращал внимание на старания девочки.
– Дайте мне цент, сэр, – решительно сказала Томми толстому джентльмену.
Тот достал монету в пять центов, но неловко уронил ее в грязь. Девочка выловила медяк, вытерла пальцами, а потом еще обтерла о платье.
– Не боишься испачкать платье? – улыбнулся филантроп[1].
– Какое это имеет значение? – холодно ответила Томми.
– Да ты философ! – сказал толстый джентльмен.
– Если будете обзывать меня всякими словами, я измажу вам ботинки! – возмутилась Томми.
– Не хочешь, чтобы тебя называли философом?
– Не хочу.
– Тогда я должен извиниться, – джентльмен вынул из кармана еще одну пятицентовую монету и протянул удивленной девочке.
– Это мне?
– Да.
У Томми заблестели глаза: для нее получить целых десять центов было равносильно обретению золотого самородка. Девочка стояла в грязи и смотрела, как ее благодетель переходил улицу. Потом вдруг, окрыленная какой-то идеей, бросилась за ним и схватила сзади за пальто.
