Боль всегда была инструментом пробуждения сознания; мы реально умеем ценить только те вещи, которые однажды потеряли.
Внутри каждого из нас живет маленький голос, тот голос Совести, который в Гималаях называли Голосом Нади; он направляет нас по пути, рассказывает, что мы должны делать, и помогает разобраться, хорошо или плохо то, что мы уже совершили. Но обычно мы его не слышим – в основном, потому, что у нас нет привычки обращать на него внимание. Его звук мы воспринимаем так же, как шум воды, падающей с высоты, или ветра, колышущего ветви деревьев. И мы всегда допускаем, чтобы он приходил и уходил, оставаясь незамеченным нами. Мы забываем, что это голос Бога в нас самих, голос нашей бессмертной Души, нашего Высшего «Я», нечто самое священное и таинственное, что мы имеем; это загадочное Нечто будет продолжать обращаться к нам даже тогда, когда физически мы покинем этот мир. Этот внутренний голос подсказывает нам, в чем состоит наш собственный путь, вплетающийся в Великий Путь, в Великую Предопределенность, которая проявляется во всем.
* * *
Итак, существует ли свобода выбора? К сожалению, в том материалистическом мире, в котором нам приходится жить, людям удалось до совершенства развить диалектический способ мышления в самом плохом смысле этого слова – для нас вещи бывают либо черными, либо белыми, либо хорошими, либо плохими. Я говорю «к сожалению» не потому, что я против аксиом или против существования какой бы то ни было системы оценок, а потому, что не всегда то, что не является белым, автоматически становится черным, и наоборот. Быть поглощенным такой диалектикой, созданной из крайностей и абсолютистских утверждений, попасть в ловушку догматизма такого рода, в самом деспотическом смысле, очень опасно. Рассматривать и объяснять подобным образом все, что происходит в природе, опасно, потому что такой подход рано или поздно приведет нас ко многим ошибкам и к столкновениям не только с другими людьми, но также и внутри нас самих: мы будем вечно терзать себя и жить все время страдая, так как придется постоянно выбирать между двумя крайностями. В действительности этот выбор часто оказывается ложным, искусственным и иллюзорным, ибо является плодом нашей фантазии.
Так предопределенность или свобода выбора? А почему бы не предположить, что есть и то, и другое? Почему одновременно не могут существовать оба понятия – при условии, что мы перестаем рассматривать их как две взаимоисключающие, абсолютные крайности?
