Самой яркой и внушительной фигурой среди староверов был протопоп Аввакум. Наделенный пылкой и фанатичной душой, он обладал и физической стойкостью, которая помогала ему соблюдать его суровую веру. В своем «Житии» он писал: «Прииде ко мне исповедатися девица, многими грехми обремененна, блудному делу и малакии [разврату] всякой повинна; нача мне, плакавшеся, подробну возвещати во церкви, пред Евангелием стоя. Аз же, треокаянный врач, сам разболелся, внутрь жгом огнем блудным, и горько мне бысть в тот час: зажег три свещи и прилепил к налою, и возложил руку правую на пламя, и держал, дондеже во мне угасло злое разжение, и, отпустя девицу, сложа ризы, помоляся, пошел в дом свой зело скорбен». Аввакум был самым ярким писателем и оратором своего времени (когда он проповедовал в Москве, люди сбегались толпами, чтобы подивиться его красноречию) и – среди представителей высшего духовенства – самым непримиримым противником реформ Никона. Он сурово порицал все перемены и любые компромиссы и поносил Никона как еретика и орудие дьявола. Негодуя на такие нововведения, как реалистическое изображение Святого семейства на недавно написанных иконах, он гремел: «…пишут Спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста чернованная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и у ног бедра толстые и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано… А все то кобель борзой Никон, враг, умыслил».
В 1653 году Никон сослал своего бывшего друга Аввакума в Сибирь, в Тобольск. Через девять лет, когда уже сам патриарх впал в немилость, влиятельные московские друзья Аввакума уговорили царя вернуть протопопа и снова сделать настоятелем одного из кремлевских храмов. Некоторое время Алексей был усердным и почтительным членом паствы Аввакума и даже отзывался о нем как об «ангеле Божьем». Но оголтелая приверженность Аввакума старым принципам нет-нет да и прорывалась. Он задиристо провозгласил, что новорожденному младенцу больше известно о Боге, чем всем греческим церковным мудрецам, вместе взятым, и что для спасения души тем людям, кто согласился с еретическими новшествами Никона, следует заново принять крещение. Подобные выходки привели его ко второй ссыпке, на сей раз в Пустозерск, на берег Ледовитого океана. Но и из этих отдаленных мест Аввакум умудрялся руководить староверами. Лишенный возможности проповедовать, он писал своим последователям красноречивые послания, увещевая их хранить старую веру, не идти ни на какие сделки, не склоняться перед своими гонителями и, по примеру Христа, как благо принимать страдания и мученическую смерть. «И сожегши свое тело, – говорил он, – душа же в руце Божий предаша… Так беги же и прыгни в пламя! Скажи: „Вот мое тело, дьявол! Возьми и пожри его. Души моей ты не получишь!“»
