И это почти удалось… Что не возможно в четырнадцать лет? Прошло еще десять лет. Я учился в Высшей сельскохозяйственной школе. Занятия, мечты молодости и само вхождение в зрелость, вместе взятые, полностью захватили мое существо. Может быть, только раз я мельком вспомнил о своей странной фантазии. Но внимание и забота родных и друзей оберегали от волнений.
И вдруг однажды у меня появилось желание изобразить таинственные глаза на рисунке. Но внезапно возникшее внутреннее видение оказалось намного сильнее всякого изображения, и я отказался от своего намерения. И тогда я осознал: за листвой всегда скрывается ствол дерева, а за корой — сердцевина ствола. Ужасные глаза не умерли, а лишь временно скрылись, и непременно когда-нибудь опять появятся.
Ощущение тревоги нарастало. Несколько дней я чувствовал, что глаза пребывали в нерешительности, словно раздумывали, встречаться со мной или нет. И затем вновь отдалились. Однако не исчезли совсем из моей памяти. Они маячили где-то вдалеке, словно я рассматривал их в мощный перевернутый бинокль. Это, однако, не повлияло существенно на мой образ жизни и занятия.
Я успешно закончил Высшую школу, добился независимого положения, познакомился со своей будущей женой, мы бракосочетались…
Я вел активную и плодотворную жизнь. Чувствовал себя здоровым физически и духовно. Профессиональные дела продвигались успешно, и каждое мое усилие на этом поприще достойно вознаграждалось. Отсутствие детей, доброжелательный нрав жены, стабильный достаток создавали благоприятную обстановку для моего труда.
Ты бывал в нашем доме. Видел, чем я занимался. И ты, разумеется, решил, что меня в то время почти не интересовало то, что другие люди называют фатальностью. Внешне ничем не озабоченный, наоборот, довольный собой я, вместе с тем, предпочитал использовать любую возможность для уединения. Это не была прихоть увлеченного своими профессиональными занятиями человека, а необходимость остаться наедине, чтобы размышлять о внушающих мне страх глазах…
Правда состоит в том, что после второго появления этих глаз я уже не мог прожить ни дня, хоть немного не думая о них. Они стали частью моего существования — частью неприятной, но необходимой и неотъемлемой, подобно функциям моего тела. Может быть, ты видел много раз, как я в четыре часа дня, распрощавшись со всеми, уходил под каким-нибудь предлогом или вовсе без объяснения. Ты тогда, наверное, думал, что я увлекся тайной интрижкой, признайся?..
