Зужев вздохнул:
– Глупо. Молодой мужик. Перспективный. Нашёл бы себе. Так могут поступать только слабаки… – Подумав секунду он вдруг заявил: – Или вы неверно определили причину самоубийства.
Александра не стала спорить – дело Салеева перестало её волновать. Она была уверена, что случившееся ЧП в итоге окажется не связанным со смертью ученого.
– Вполне возможно, что вы правы… А вас вызвали на полигон из-за аварии?
– Откуда вы знаете про аварию?
– Знаю.
– Да, всех подняли, и вот летим. Что-то там нахимичили. А вы, видимо, будете разбираться: кто виноват?
– Может быть.
– Тогда всё валите на Салеева. Он всё напортачил и застрелился.
– Да-а? – Александра удивилась такому заявлению.
– Так будет лучше для всех. Мертвому всё равно.
– Кому это лучше? Настоящим виновникам ЧП? Чтобы потом была ещё одна авария? Вы поняли, что предложили мне?
Зужев сразу перепугался.
– Я пошутил!
– Вам будет лучше, если стрелочником сделать Салеева? – продолжала давить на Зужева Александра.
– Мне всё равно. У меня алиби. Сразу себе пометьте, меня в момент ЧП на полигоне не было.
Александра рассмеялась (хитрый угорь!), а следом, продолжая нервничать, всхохотнул Зужев.
Александра согласилась:
– Помечу. Надеюсь, что ваше алиби бесспорно.
– Смею вас заверить!
После приземления самолёта в заснеженном астраханском аэропорту к трапу была подана вереница джипов и армейских уазиков. Многочисленные прилетевшие, балдея от трескучего двадцатиградусного мороза, быстро попрыгали в машины, и колонна, хрустя зимними шипованными шинами по обледенелому насту дороги, устремилась в противоположную от города сторону.
Александра ехала с дремлющими капитанами. В уазике было холодно – печка не работала. Она смотрела сквозь мутное от наледи стекло на заснеженную степь, на холодное утреннее солнце. Пальцы на ногах в фирменных зимних сапожках, рассчитанных на минимальный холод большого города, уже превратились в бесчувственные ледышки.
«Надо думать о приятном», – решила она. Здесь очень холодно. Это плохо.
А в Африке сейчас жара и мухи. Черепахи всякие. Как в забавном детском стишке:
«Черепаха! Черепаха!» —
Девочки кричат от страха.
Хочешь, верь, хочешь, не верь —
Черепаха – страшный зверь!
Я под тазиком ползу,
Тазик сверху, я внизу.
Александра улыбнулась. Ещё неизвестно, что лучше – когда холодно или когда обливаешься потом в туче кровососущего гнуса. Это по телевизору Африка прекрасна – вечнозелёная растительность, обезьянки выбегают на асфальтированную дорогу попрошайничать, сафари на белых джипах по саванне с фотоаппаратами. А на самом деле – нестерпимая жара, пот, грязь, насекомые. Много-много всяких гадких, ужасных насекомых, очень опасных и отвратительных!
