Красный «мерседес» мощно мчался по трассе, с каждой секундой приближаясь к засаде, и когда почти поровнялся с нею, из кустов по нему ударили сразу две очереди.
Автомобиль будто споткнулся, крутанулся вокруг себя, затем встал на дыбы и вдруг полетел с обрыва прямо в сторону стрелявших.
Антон и Костя не убирали пальцев со спусковых крючков, все палили и палили по покореженной машине.
Когда стало понятно, что из «мерседеса» никто уже не выберется, парни побросали в сторону оружие, стянули с рук резиновые перчатки и бросились к «Жигулям».
Двигатель взревел. И лучший представитель отечественного автопрома резво понесся прочь по узкому асфальту.
…Антон и Костя стояли в очереди на регистрацию. До посадки оставалось еще время, женщина за стойкой принимала билеты, паспорта, что-то отмечала в ведомости. Над ее головой висела табличка «Москва. Рейс 5629».
Парни стояли отдельно друг от друга, словно чужие, случайные попутчики.
Шалва сидел на лошадке красиво и привычно, будто в седле и родился. Лошадь, кареглазая, норовистая, не стояла на месте, но умелые руки парня заставляли ее слушаться, подчиняться. Его взгляд остановился на красивой девушке, которая никак не могла справиться со своим жеребцом-красавцем. Она пыталась направить его по дорожке, он уходил в сторону, бил копытами, вскидывал ноги, пытаясь сбросить девушку.
Это была Оксана.
Шалва направил свою лошадь к Оксане, бросил как бы между прочим:
– Как, ручки не устали сдерживать этого дурачка?
Она коротко оглянулась, огрызнулась:
– Ручки не устали. Язык устал отвечать каждому! – Оксана с раздражением дернула своего коня за поводья. – Да стоять же!
– Что, какие-то идиоты пристают?
– Такие как ты.
От оскорбления кровь бросилась в голову молодого кавказца, он едва сдержался и стал выгарцовывать свою лошадь.
С этого момента он уже следил не столько за своей осанкой и выездкой, сколько за соседкой, которая была по-настоящему хорошенькой.
Оксане наконец надоело усмирять коня, она соскочила на землю, повела его к конюхам, стоявшим поодаль.
Шалва тоже решил закончить выездку, вынул из кармана несколько крупных купюр, передал их вместе с поводьями конюху, догнал Оксану.
– Вы меня обидели, – произнес он тихо, шагая рядом.
Она удивленно оглянулась:
– Я? Вас?
– Вы… Меня.
– Простите, не помню.
– Как не помните? Только что назвали меня идиотом.
– Еще раз простите. Попался молодой жеребец, я была не в себе.
Оксана направилась в раздевалку.
Парень остался ждать на выходе с ипподрома. Вертел головой, с интересом изучая паркующиеся машины с состоятельными папиками и их вертлявыми девицами, цокал то ли от удовольствия, то ли от осуждения языком.
