– Допрос?
– Допрос.
– А что в этот раз?
– Узнаете.
Пока Кузьмичев читал постановление прокурора, следователь листал другие бумаги, выуживая необходимое, затем положил листки перед собой, включил диктофон.
– Как давно вы знакомы с Ниной Ивановной Пантелеевой? – спросил Конюшин.
Сергей удивился вопросу, однако ответил:
– Давно. Еще с тех пор, когда был жив ее муж.
– То есть вы хорошо представляете финансовый уровень компании Пантелеевой?
– Не представляю, а знаю.
– Ну да… Вы ведь владеете частью акций «Мандарина»?
– Да, моя структура владеет определенным процентом указанных акций, – кивнул Сергей.
– Вы часто бывали в ее доме?
– Довольно часто… – Сергей не понимал, куда клонит следователь.
– То есть знаете дом, домочадцев?
– Из домочадцев я знаю только саму Нину Ивановну и ее сына.
– Никиту?
– Да, Никиту.
– Именно это я и хочу услышать.
Кузьмичев откинулся на спинку кресла.
– Мне не нравится направление разговора…
– Я вас понимаю, – хмыкнул Конюшин.
– И я не намерен отвечать на вопросы без присутствия своего адвоката.
– Допрос, господин Кузьмичев, предварительный.
– Я слишком хорошо знаю вас и не могу не понимать, что предварительный допрос может стать окончательным… – Сергей нажал на кнопку селектора. – Срочно вызовите господина Лерра!
– Он уже здесь, Сергей Андреевич, – ответила секретарша.
– Пусть войдет.
Адвокат сел на стул неподалеку от шефа.
– Диктофон при вас? – спросил его Кузьма.
– Естественно.
– Включите и тоже ведите запись. Я не доверяю технике господина следователя. И внимательно следите за корректностью вопросов нашего высокого гостя.
– Понял. – Лерр извлек из кейса крохотный диктофон.
Конюшин недовольно пожевал губами, тем не менее продолжил:
– Когда вам стало известно о похищении сына Пантелеевой?
– В день случившегося.
– А если точнее?
– Вечером.
– Еще точнее. В котором часу вы узнали о киднепинге?
– Протестую, – заявил адвокат. – Вопрос некорректный. Во-первых, с тех пор прошло достаточно времени. А во-вторых, допрашиваемый не обязан фиксировать свою жизнь ежеминутно.
Следователь неопределенно кивнул.
– Допустим… – И зашел с другой стороны: – Вы когда-нибудь вели разговоры с Пантелеевой о возможном приобретении оставшихся акций «Мандарина»?
– Не вел.
– Значит, намерений полностью выкупить «Мандарин» у вас не было?
– Не было.
– То есть данный объект вас не интересовал?
– Интересовал, но часть акций все равно принадлежала Пантелеевой.
Следователь ухмыльнулся:
– Итак, объект все-таки интересовал, но акции все равно принадлежали Пантелеевой. Правильно я вас понял?
