— Он не выглядит таким старым! — воскликнула Элли.
— Думаю, ему около семидесяти, — сказал Маркус. — Он устроился сюда на работу, когда его отца убили в Италии. — Он взглянул на Блю. — Кажется, где-то в сорок четвертом?
Блю кивнул:
— Да, знаю, что тогда Док был еще ребенком.
— Док сможет заинтересовать тебя, Элли, — продолжал Маркус, облокотясь о стол и оживляясь, — он знал Мейбл лично. Они до определенного возраста были очень близки, выросли вместе. Потом она здесь немного пела.
— А он будет со мной разговаривать?
— Любой человек в здравом уме не отказался бы от этого, дорогая, — с медленной улыбкой проговорил Блю. — Пойдем, я тебя представлю. Сегодня у тебя не будет времени, поскольку здесь сейчас начнется нечто, но ты будешь знать его, а он — тебя.
Она встала, и они вместе пошли мимо тесно стоящих столиков и стульев. Блю положил руку ей на спину, как раз над кромкой платья, частично чтобы иметь уважительную причину прикоснуться к ее коже, которая была именно такой нежной, как он и предполагал, и частично чтобы утвердить свое право на нее. Большое количество оценивающих мужских глаз провожало ее, когда она протискивалась мимо стульев, поворачивалась, с извиняющимся видом улыбалась самым естественным образом.
И этим удивляла его. Некоторые белые женщины чувствовали себя неуютно в этой толпе, даже вместе с ним. Были здесь и другие белые, но в явном меньшинстве, девицы со слишком большим количеством косметики и взбитыми прическами, сидящие в углах с парнями, увешанными золотом. Несколько семейных пар зашли, чтобы послушать музыку, были и мужчины среднего возраста, которые работали вместе с неграми на пилораме. Одна смешанная пара — черная женщина и белый мужчина, женатые больше двадцати пяти лет, — были постоянными посетителями, и Блю поприветствовал их, проходя мимо.
У бара Блю и Элли сели на высокие стулья, и Блю открылся вид ее бедра, обтянутого черным нейлоном.
— Славные ножки, — сказал он. Она улыбнулась:
— А ты безнадежен, верно?
Его задело, что ей были не важны его слова — она явно не собиралась воспринимать его всерьез. Чтобы скрыть это, он похотливо поиграл бровями.
— Да, я такой. Хочешь, научу тебя кокетничать?
Элли наклонила голову, и ее ярко-алые губы слегка изогнулись в порочной, понимающей улыбке. Веки обольстительно опустились, подчеркивая раскосый разрез глаз.
— Думаю, мне известно все, что надо. — Она медленно, как кошка, моргнула.
И вот так мгновенно, между одним и другим вдохом, Блю понял, что попался.
