Эдвард Дженкинсон окончил Харроу, где проучился десять лет до поступления туда Майкрофта. Вслед за убийствами в Феникс-парке этот чиновник вернулся из Индии и, приняв новую должность, быстро создал собственную сеть шпионов и двойных агентов, подчиненных лично ему, а не правительству или полиции[41].
Вскоре уже Дженкинсон исполнял ту же роль, что и Холмс на рубеже 1881–1882 годов, действуя как независимый агент, наделенный таинственными полномочиями высокими чинами Уайтхолла, которые в случае чего могли бы умыть руки и с удовольствием умыли бы, если бы это им понадобилось.
Оба Холмса были крайне недовольны появлением Дженкинсона, но мало что могли с этим поделать: он пользовался поддержкой в самых высоких кругах.
Какие бы меры ни принимало британское правительство, какие бы заговоры и контрзаговоры ни плели люди вроде Дженкинсона и Майкрофта Холмса, ничто, казалось, не действовало на сторонников насилия.
В марте 1883 года бомба взорвалась в правительственном здании Уайтхолла. Никто не пострадал, но бомбисты впечатляюще продемонстрировали свою способность проникать в самое сердце британского истеблишмента.
В октябре того же года два взрыва прогремели в лондонской подземке, один на Столичной линии в Паддингтоне, другой на Районной линии у Вестминстерского моста. Десятки людей были ранены, многие очень серьезно.
Братья Холмс могли вести ожесточенное сражение с Эдвардом Дженкинсоном за закулисное влияние, но они, безусловно, разделяли то крайнее раздражение, которое подвигло его написать: «Я еще весной предостерегал Харкорта [министра внутренних дел], что они намерены напасть на подземку». Хотя Майкрофт и Шерлок уже некоторое время предоставляли властям достаточно ясные доказательства того, какую угрозу являют Мориарти и его коллеги, они чаще всего наталкивались на бюрократические рогатки.
Улики против экс-профессора оставались косвенными и недостаточно весомыми. Несмотря на сомнительные обстоятельства, при которых он покинул Дарем, Мориарти все еще удавалось сохранять подобие респектабельности. Холмс предостерегал Уотсона:
…Назвав Мориарти преступником, с точки зрения закона вы его оклеветали… <…> …он настолько в стороне, настолько не принимает участия в исполнении своих замыслов, настолько его не может коснуться ни одно подозрение, что за такие слова он мог бы привлечь вас к суду, лишив годичной пенсии, которую вы ему выплачивали бы как компенсацию за моральный ущерб[42]
