«Сработало!» — подумала Дуня.
У колодца суетилась энергично‑немощная бабушка. Она силилась поднять коромысло с двумя ведрами.
— Бабуля, давайте я помогу! — воскликнул Антон, подбегая.
— Ты что, неместный? — недоверчиво спросила бабушка, но все же высунулась из‑под коромысла и пропустила Антона.
— Неместный… А что, местные не помогают?
— Была коптилка да свеча — теперь лампа Ильича, — загадочно отвечала бабушка.
«Какая у меня жизнь пошла исконно‑русская», — думал Антон, не без напряжения шагая под тяжестью ведер. То прялка, то коромысло, еще корзинка эта. Стоит отъехать от Москвы — и как в машине времени… Сколько же весят эти ведра? Килограмм по десять… Как она их таскает?
Дуня набрала воды в пластиковую бутылку и шла рядом.
— Ездют тут на машинах своих, — рассуждала бабушка, — а что ездют? Кто их сюда зовет? Повесила вчерась тряпку на забор — сегодня нету тряпки.
— Да кому нужна тряпка? — подал голос Антон. — Далеко идти‑то еще, мамаша?
— Ехал бы далече, да болят плечи… Хорошую тряпку сейчас не купишь, вот они и повадились.
— А что, женихи у вас дома есть? — спросил Антон и подмигнул Дуне.
— Наши женихи на том свете козлов пасут. Смотри не расплескай воду‑то, приезжий.
Наконец бабушка остановилась возле открытой калитки, на которой висела серая тряпка.
— Сюда заходи, помощничек, вот за мной.
— Вон и тряпка ваша. Обратно повесили, наверное, — предположил Антон.
— Видать совесть заела, — согласилась бабушка.
Процессия вошла на запущенный участок, и Антон увидел мрачноватую женщину, которая наполняла лейку из крана, торчавшего из земли. Из лужи возле крана пили гуси и куры.
— Сюда вот, солдатик, возле крантика ставь.
— Так у вас же есть вода! На фиг еще из колодца таскать?! — воскликнул Антон, стаскивая я с плеча коромысло.
— Часом с квасом, порой с водой, — объяснила парадоксальная бабушка.
Мрачная женщина, не обращая внимания на гостей, удалилась с лейкой в сторону грядок. Бабушка склонилась над сетчатым загоном для птицы.
— До свиданья, — сказал Антон и развернулся, чтобы уходить.
— Постой, солдатик. Это тебе за то, что помог. — Бабушка подошла и стала совать Антону вялого гусенка.
— Что это? Спасибо, бабуля… но мне не надо, куда я его дену?
— Возьми, возьми, заслужил. Он все равно больной, завтра помрет, нам не нужен, а тебе пригодится.
Кое‑как отбившись от щедрого дара, Антон с Дуней вышли на улицу. «Хмыль под ворота, суконна борода», — донеслось им вслед.
— Жалко гусенка, — сказала Дуня.
