Дуня, сидевшая с ногами на диване, попыталась осмыслить эту дату, но поняла, что не испытывает никакого трепета по поводу двадцать первого дня рождения. По крайней мере год назад, когда изменилась первая цифра в двузначном числе лет, это было что‑то особенное. А сейчас… двадцать, двадцать один — какая разница, новый десяток уже разменян, а до следующего — еще полные карманы звенящих многообещающих лет. Поэтому она только вздохнула и подыграла деду:
— Да‑а‑а…
— Мама с папой звонили, поздравляли, тебе привет передавали.
Родители были в командировке на метеорологической станции за полярным кругом и не смогли приехать.
— Угу, — сказала Дуня, предчувствуя, что дедушка готовится к тому, что она про себя называла патерналистическо‑матримониальной словесной агрессией, то есть попыткам выдать ее за кого‑нибудь замуж путем логически‑эмоционального давления. Она не ошиблась.
— Невеста уже, того и гляди замуж! — начал дед, кладя кусок пирога на блюдце.
— Дед, опять со своим замужем!
— Да, опять! — пошел он в атаку. — Ты лучшие годы проводишь в полной изоляции. Меня это тревожит.
— Можно хотя бы в мой день рождения не устраивать мне психологического дискомфорта?!
Дуня закончила философский факультет, специализировалась на антропологии, писала диссертацию на тему «Социально‑когнитивные аспекты этологии приматов», поэтому любила четкие формулировки во всем, что касалось взаимоотношений особей, даже если речь шла всего лишь о людях.
— Настанет время, уж как‑нибудь выйду замуж. Дело нехитрое.
Но дедушка был изобретателем, инженером, он не одобрял гуманитарную стезю, избранную внучкой, он любил творить и создавать. Желательно что‑то осязаемое, но сегодня был готов удовлетвориться созданием психологического дискомфорта.
— Как же, нехитрое! Ты, конечно, у нас вундеркинд, но биохимия твоя для общения с людьми ну никак не поможет.
— Биохимия — нет. А этология, бихевиористическая теория и психология — помогут.
— Теории без практики не бывает! Тут опыт нужен, — наседал дедушка.
«А ведь хотела уехать на день рождения в Москву, — с досадой подумала Дуня. — К друзьям…» Под друзьями подразумевалась однокурсница Катя Анциферова, аспирантка с избытком веса, интеллекта и времени, с которой так приятно бывало обсудить гендерные поведенческие паттерны. Другой компанией Дуня как‑то не успела обзавестись и — тут дедушка был прав — большого опыта в общении с мужчинами не имела.
— У меня масса опыта! — возразила Дуня. — Я читала Фрейда, Юнга, Эриксона, Карнеги и Гиппенрейтер. Про людей мне все понятно. Тем более про мужчин. Они откликаются на простейшие стимулы.
