— Этого, что ли? — Иванов указал на чемоданчик.
— Этого, какого ж еще.
— Ну, понятно. — Капитан сделал одну ему известный вывод, налил себе в стакан, выпил, откусил от яблока и снова уставился в телевизор. В телевизоре кто‑то катался на коньках под песню «Арлекино».
— Это чужие деньги, — сказал Антон. — и их надо вернуть.
Капитан повернулся к Антону, посмотрел на него, прищурившись, потом закурил, полюбовался струйкой дыма и сказал:
— Допустим, у моего соседа была корова.
— Допустим, — за неимением лучшего допустил Антон.
— И допустим, он мне ее отдал. Держи, говорит, Серега, мою корову. И вот живет у меня эта корова. Я с ней вожусь, пасу ее, лечу… Понимаешь? Как тебя?..
— Антон.
— Вот, Антон. У меня кум в воинской части тоже Антон. Тебя как по отчеству?
— Евгеньевич.
— Не, тот Кузьмич. Антон Кузьмич. По военному делу пошел. Хороший мужик.
Капитан положил сигарету в пепельницу, вытер рот рукавом, отрезал кусок шоколадного торта, откусил и стал жевать, глядя на фигурное катание.
— Катаются, — сказал он после паузы. — Во дают!
Антону начал надоедать этот разговор.
— Так что насчет чемодана? — напомнил он, постаравшись придать голосу строгие нотки.
— Так ты дослушай вначале. Вот, допустим, живет у меня эта корова…
В это время в машине Аслан нервно посмотрел на часы.
— Полчаса прошло.
— Свалил твой инженер, — сказал Исмаил.
— Если свалил, найду и придавлю. Идите гляньте — че как. Только это… Вы там на «их разыскивает милиция» висите. Не запалитесь.
Исмаил с Хасаном вышли из машины. Исмаил поднял воротник кожаной куртки, а Хасан надел темные очки. Охранники посмотрели друг на друга.
— Ты в этих очках как террорист, брат, — поделился Исмаил.
— Так лучше? — Хасан снял очки.
— Нет. Так тоже как террорист. Лучше, когда бороду сбреешь.
— Ты думаешь, ты кто в этой черной куртке? Энрике Иглесиас? Все в майках, ты в куртке, как бандит.
— А как я без куртки? Там пушка. — Исмаил отвел полу куртки и показал кобуру. — А ты что? Не в куртке, да?
— Я в коричневой. Коричневый — не так подозрительно.
Исмаил выругался, снял куртку, вывернул ее наизнанку и снова надел.
— Так хорошо?
Хасан оглядел золотую подкладку куртки и остался доволен другом.
— Так хорошо. Как артист! А я сейчас…
Он подошел к обочине и стал рвать одуванчики.
— Идите, ну! — крикнул Аслан, открывая стекло.
— Сейчас! — Хасан подошел к машине с букетом. — Это чтобы не спалиться, Аслан. Ты сам сказал.
Аслан оглядел своих бойцов и почувствовал, что стресс снова надвигается. Он закрыл стекло и попытался взять себя в руки.
