Я надеюсь, статус подозреваемого в убийстве продлит мою первую встречу с Элизабет. Придаст немного пикантности. Само собой, я единым духом сообщу ей, что всё давно разъяснилось, но прежде всё-таки выжду лишнюю секунду, чтобы уж наверняка ее заинтриговать.
Более существенный вопрос, отсылающий меня к философскому словарю, будь он у меня: как играть самого себя? Где у меня руки, когда я — это я? В карманах? Я, откровенно говоря, не помню. Мне хватает забот и просто быть самим собой, на вечеринках, знаете, и так далее. Начинаю говорить с кем-нибудь и вдруг понимаю, что это уже не я, а кто-то другой во мне поселился.
Чем неактивнее тело, тем активнее ум. Я сиднем сидел дни напролет, и мой ум совершил любопытный экскурс в смежную проблему: допустим, мой список покупок состоит из двух пунктов — соевого соуса и тальковой присыпки. Соевый соус и тальковая присыпка — что может быть различнее? Соя — терпкая и соленая. Тальк — гладкий и шелковистый. Тем не менее, соевый соус и тальковая присыпка продаются в одном и том же магазине — в бакалейном. Автомобили и самолеты, с другой стороны, сходны. И тем не менее, если вы придете на автоплощадку и скажете: "Всё это очень славно, но не найдется ли у вас самолета?" — на вас посмотрят, как на сумасшедшего.
Я вот что хочу сказать. Вопрос, к которому я подбираюсь: что это значит — играть самого себя? — имеет отношение к теме соевого соуса. Соя и тальк взаимоисключащи. Соя — это не тальк, и наоборот. Я — не кто-то другой, и кто-то другой — не я. И тем не менее, мы оба есть в одном магазине. Магазине Экзистенции. Вот каков мой образ мыслей, что живо иллюстрирует, как много потеряла "Менса".
Избыток размышления, ко всему прочему, создает иллюзию случайных взаимосвязей между не относящимися друг к другу явлениями. Например: утро, тостер выбрасывает поджаренный хлеб, как раз когда мимо проезжает машина с аризонскими номерами. Взаимосвязь? Совпадение? Должен ли быть включен тостер, чтобы появилась машина с аризонскими номерами? Проблема, конечно, заключается в том, что я склонен действовать так, будто эти взаимосвязи реальны, и если проезжает машина, скажем, с номерами Небраски, я немедленно скашиваю глаза на холодильник — не открылась ли его дверца.
Я подолгу не выхожу их дома, ибо в данный момент я при деньгах (шестьсот долларов в банке, и квартплата внесена за месяц вперед), так что искать работу реальной необходимости нет. Да и вообще, искать работу трудноватисто, учитывая негодную планировку улиц с их запретительными бордюрами и редкими пологими выездами. Чтобы добраться до "Верного средства", аптеки с внушительным ассортиментом, в арсенале которой всё — от конфет до палаток, — мне приходится следовать извилистым лабиринтом, который я обнаружил как-то летом, после нескольких недель проб и ошибок. К "Верному средству" мы еще вернемся. (О боже, Зэнди — такая миленькая! А какой она фармацевт!)
