— Если это было вчера вечером, то почему вы беспокоите меня сегодня утром?
Лион запнулся. В нелогичных и бессмысленных вопросах вся соль не в ответе, а в эффекте, который они производят. К тому же я перешла на «вы», что тоже не осталось незамеченным.
— Как только смог, — похоже на оправдание, и Лион это сам понимает. Если не сделаю вид, что не заметила, то он взъярится. Значит, продолжаю, как ни в чём не бывало.
— Допустим. Так зачем вы тут? Вампирчик забрал Ксана? — я задала интересовавший меня вопрос. Лион думает о промахе, может ответить.
— Нет, Ксана забрал я.
Хорошая новость, но за неё придётся платить. Лион понял, что опять отчитался. Он зарычал, а лицо исказила зверская гримаса. Мда, перегнула я палку, зато узнала про найдёныша. Пора идти на попятный. Я улыбнулась, не показывая зубов, чтобы не приняли за оскал, и как можно более миролюбивым тоном спросила:
— Так чем обязана, любезнейший?
Лион издал ещё один рык.
— Я хочу знать, что произошло с Сизиром. Что делал мой Ксан у тебя.
Я скрестила руки на груди, нарочито тяжко вздохнула и привалилась к косяку двери. Не самая удачная поза, но мы же говорить хотим, а не драться, ведь так?
— Сизир потревожил могилу моего кладбища. Он её разрыл, а в гроб к покойнику подсадил твоего тигрёнка. Ему не следовало так поступать. Это был его вызов мне. Я, как видишь, победила. Я его наказала, — я старалась говорить в терминах, понятных оборотню, и говорить, как доминант.
— Убила, — вставил Лион.
— А разве убийство не крайняя степень наказания?
— У нас с Сизиром был договор.
— Договор предполагает месть за смерть Сизира? — плохо, если да.
— Нет.
— Хотите аналогичный договор со мной?
— Нет, — Лион брезгливо скривился, — К тому же ты слабее. Ты победила, но позволила себя схватить. И не тебе, женщина, быть как Сизир.
Я выразительно фыркнула.
— Между нами нет долга, — сказал Лион, развернулся и пошёл прочь. Двое сопровождавших последовали за вожаком, а я захлопнула дверь и подумала, что снова ложиться уже не стану, позавтракаю, потом займусь восстановлением двери.
День пролетел в хлопотах. Я лениво обустраивалась в доме и старалась не заработать раздвоение личности: умом я понимала, что от Хельбурга следует держаться подальше, а с другой стороны я вложила свои сбережения в дом. Третий, самый существенный фактор — моя сила. Мне не хватало воли отказаться от старого хельбургского кладбища, ставшего моим. А ещё мне щекотала нервы мысль о том, какой здесь может стать моя мощь. Я бы хотела узнать, на что я в действительности способна. Только страшно.
