Брайтон Понедельник, 10 вечера
Я ошибся, это были не гости и даже не нежданные тусовщики. У квартиры нарисовалась троица прируливших на «Форд-транзит» мусоров.
— БЛЯХА-МУХА* — выругался Эд, рассматривая их с безопасного расстояния. — Они, наверно, нашли своих коллег! Точнее то, что от них осталось!
— Ты охуительно прав! — поддержал я.
— Нет, глядите! — произнесла Сэди.
Среди них находился один военный, и, когда он обернулся, разгоняя зевак своим М-16, на ее одетой задом наперед кепке мы прочитали «Полиция нравов», а не «НО», как было у его предшественников.
— Наверно, какой-то педрила на тебя настучал! — предположил я.
— Еб твою мать! — ругнулся Эд. — Куда катится этот мир, если в нем столько пронырливых педерастов?
— Это примета эпохи, чувак, — сочувственно заметил я.
— Придумал! — провозгласил Эд* — Сэди бежит в дом и устраивает стриптиз покучерявистее, а пока он отвлекает мусоров, мы как можно тише пробираемся внутрь, достаем из шкафа пушки и потом РАССТРЕЛИВАЕМ ГОНДОНОВ НА ХРЕН!
— Хмм… ну, не знаю, — протянул я, но Сэди уже приступила к делу и входила в помещение.
— Нам нельзя рассусоливать, — проговорил Эд. — Одежды на ней раз-два и обчелся.
Но только мы залезли в дом через окно в прихожей, как сразу поняли, что наш план обречен на неудачу. Один из легавых грубо схватил Сэди и отпихнул ее к остальным узникам, и мы вместе ощутили на плечах его тяжелые ладони, а главный легавый коротко пояснил: «Все мусора психи, но не все психи мусора!»
Ситуация казалась безнадежной. На весь народ в гостиной надели наручники. Гости сидели, понурившись, в ожидании своей очереди, когда их отведут на кухню, где, как нам было слышно, их пытали с помощью различной кухонной утвари.
— Признавайся, где здесь секретный склад детского порно? — вопрошал ПН>( под злобные/ду-шераздирающие звуки включаемого и выключаемого «Кенвуд Чефетта»>40.
— Ты ничего от меня не услышишь, легавый! — храбро отвечал допрашиваемый, а потом кричал: — УАААААААААЙ! Жопа!
Через несколько секунд злополучного тусовщика выводили, он шел в странную раскорячку и отказывался садиться.
За ним выходил ПН>Ь размахивая окровавленным орудием пыток. «Ыыыы…», — мычал Он, выбирая новую жертву видом злобного деспота: «Этот!» — решил он, указывая на меня.
— Упс! — воскликнул я. — Надеюсь, вы сперва сполоснете вашу взбивалку!
ПН| ухмыльнулся и отвел меня в жуткий кошмар омерзений, коим стала пыточная кухня. Стены покрывала кровь и горячий жир. Я подавил приступ рвоты, когда зловоние горелого мяса обожгло мои легкие. После них комната явно не сохранится в более-менее первозданном виде.
