Я подходила к ней сзади, гладила по голове и тихо говорила:
– Зачем ты так кричишь на весь дом? Ты же у меня теперь взрослая девочка, умная, понимаешь, что это некрасиво.
Оля умолкала и с серьезным видом (без тени лукавства) отвечала мне:
– Мамочка, мамочка, как хорошо, что ты меня остановила. А то бы я так все кричала и кричала и день и ночь.
Как-то вечером я присела на несколько минут с книгой. Домашняя работа нескончаема и почти не остается времени на себя. Оля тихо подошла ко мне. Я видела, что она в «образе» (в игре):
– Вы знаете, я из приюта. Можно я у вас немного поживу?
– Хорошо, Оля.
– А я не Оля. Я – Катя.
– Ну хорошо, Катя, живи. Но как ты попала в приют?
– Я убежала из дома. Мои родители – пьяницы. Они меня бьют и ругают. И есть не дают. Даже хлеба у нас нет. А дома такой бардак. Такая грязь. А мать на меня все время кричит, как бешеная. Даже если я ничего не сделаю, все равно кричит.
– Бедное дитя. Что же, поживи. Ты так намаялась. Отдохни от всего этого кошмара (в это время у меня рвались наружу, поверьте, совсем не игровые слезы).
Оля подошла к своей кроватке и спросила:
– А можно я у вас на этой кровати спать буду?
– Вообще-то можно. Но у нас есть девочка, которая спит на этой кровати. Правда она такая непослушная и упрямая. И никогда не убирает за собой игрушки. Я бы с удовольствием отдала эту девочку в приют, а взяла тебя, Катенька.
– Вот и хорошо. Раз уж она такая дурочка, отправьте ее в приют. А я останусь тут у вас жить.
Честно сказать, у меня после ее слов было крайнее замешательство. Особенно меня беспокоило то, не станет ли моя дочь играть в родителей – алкоголиков в детском саду.
Да, мы в свое время в такие игры не играли. У нас были индейцы, космонавты, партизаны и т. д.
Однажды купили мы с Олей пакетик семечек на улице. Женщина, которая нам их продала, была нашей знакомой. Она рассказала нам, что сегодня воробьи и синички устроили банный день – купались в луже под водосточной трубой.
Место, где торговали семечками, было излюбленным для птиц. Они сновали здесь целый день. А синицы умудрялись стащить семечки из под самого носа продавщицы. Совсем не боялись людей.
Оля спросила меня:
– Мама, а ты добрая или злая?
– Ну, не знаю. А ты как думаешь?
– Все, кто верит в Бога, – добрые.
– Ну, значит – добрая.
– Тогда угости синичек семечками.
Я отсыпала горсть семечек и бросила на снег. Но синички чего-то испугались и упорхнули. Я успокоила Олю:
– Ничего, они вернутся, обязательно вернутся и все подберут.
