Бен встретился с ней глазами, и у Сэнди сдавило горло: он понял, что она все увидела. Он ничего не сказал. Сэнди знала: он не скажет. Как знала и то, что не может его спрашивать, несмотря на его недавнюю искренность.
Сегодняшний Бен… Каков он? Она совсем его не знает, пусть за последние двадцать четыре часа они и сблизились.
Она любила прежнего Бена со всей неистовостью юности. А сейчас? Как она может любить его, если больше его не знает? Секс без любви? Но ведь это она подстрекала Бена к их нынешней близости. Как же она теперь откажется? Неужели она снова его любит? Может, поэтому ее сердце так бьется? А если четыре дня – это все, что ей останется на память о Бене?
Она хочет его. И не упустит свой шанс.
Бен нетерпеливо выдвигал один ящик за другим. Выругавшись, он со стуком задвинул последний ящик.
– Ничего нет. Ни одного презерватива. А у тебя что-нибудь есть? – раздраженно, со злостью – и даже с отчаянием – спросил он.
– Нет. Я… я не ношу этого с собой.
У нее уже очень давно не возникало в этом необходимости. Выходит, что и Бен в похожем положении.
Он вернулся к кровати и сел. Потом убрал завиток волос, упавший ей на щеку.
– Я безумно тебя хочу, но не могу рисковать.
Незапланированная беременность не входила и в ее намерения.
– Прости… Я не принимаю таблеток.
– Зачем ты извиняешься? – простонал Бен. – Это я должен был обо всем позаботиться.
– Может… может, мы купим?.. – Сэнди не успела произнести эти слова, как поняла, что сморозила глупость.
Бен тоже это понял и усмехнулся. Нет сомнения, что какой-нибудь любопытный житель Дольфин-Бэй окажется у прилавка аптеки и с удовольствием сообщит всем желающим, что Бену и его прежней приятельнице понадобились контрацептивы.
– Ясно. Неудачная мысль. – Сэнди не знала, что еще сказать.
Лицо Бена страдальчески исказилось.
– Сэнди… Ты должна знать, что я не смогу завести другого ребенка… после того, что произошло. Не смогу забыть ту потерю… ту боль.
– Я… я понимаю, – запинаясь, выговорила она. Но понимает ли? Сможет ли до конца представить себе ужас, испытанный им, когда он потерял сына?
У него вырвался глубокий, сотрясший все его тело вздох.
– Когда мама узнала, что должен родиться Лайам, она сказала мне: я пойму, что такое любовь, лишь взяв на руки своего первого ребенка.
– Лиззи сказала что-то похожее после рождения Эйми.
Бен с трудом сглотнул.
– Отцовская любовь… это стало неожиданностью. Чем-то сокрушительным. Мама была права.
– Конечно, – снова беспомощно прошептала Сэнди, не зная, что еще сказать. Ей тридцать лет, и единственный ребенок, которого она любила, – это ее племянница.
