– Не особенно люблю Рождество.
– Не любишь?
– Нет. – Краткий ответ указывал, что тема исчерпана.
Стейси проигнорировала намек.
– С каких пор? – Ей хотелось знать, не связано ли это с семейной трагедией.
– Так было всегда, – сказал Кернан, явно желавший закончить с обсуждением семейных праздников.
Однако волшебный дом так идеально подходил для Рождественского торжества, что Стейси упрямо продолжала:
– Наряженная елка смотрелась бы здесь великолепно.
Кернан прищурил глаза, не зная, как еще просигнализировать ей, что мнение непрошеных гостей его не интересует.
– Мы… – Что-то мелькнуло в его глазах, но он взял себя в руки и произнес бесцветным голосом: – Мы стараемся уезжать на Рождество в теплые края. Никогда не отмечали праздник в этом доме.
Стейси задохнулась от разочарования. Она приказала себе молчать, но голос не послушался.
– Только представь, какое красивое дерево можно установить в этом зале! А сколько места для детишек, чтобы покататься на велосипеде. Пожилые родственники могли бы греться у камина.
Кернан уже не скрывал раздражения.
– Людям твоей профессии свойственно придумывать сказки.
Чем, он думает, она занимается? Не лучше ли ей промолчать?
– Никакие не сказки, – процедила она сквозь зубы. – Не вижу причин, по которым это не может стать реальностью.
Судя по скептическому взгляду, ей не удалось переубедить его. Зачем было затевать этот разговор?
На глаза девушки навернулись слезы.
– Похоже, ты снова на грани обморока, – заметил Кернан. – Думаю, удар был сильнее, чем тебе показалось.
– Наверное, ты прав, – согласилась Стейси, но не смогла заставить себя замолчать.
Она продолжала говорить:
– Если бы у меня была такая комната, я бы наполнила ее стоящими вещами, реальными, вечными. Такими как любовь и семья.
Реальными? Кернан мог бы рассказать ей кое-что об истинной ценности любви и семьи, стереть мечтательное выражение с ее лица. Но зачем? Пусть тешит себя иллюзиями. Для него они не представляют угрозы. Может, только на одно мгновение они откликнулись трепетом в душе, но он стряхнул наваждение. Остается только осмотреть шишку на ее голове и отправить туда, откуда она явилась. У него не было желания выслушивать радужные фантазии о прекрасном мире.
– Ничто не вечно, – заметил он мрачно.
Она замерла. На секунду показалось, что она возразит, но она молчала, словно случайно пущенная стрела попала в сердце. К его изумлению, на лице девушки отразилась печаль под стать его собственной. Кернан был заинтригован, но предусмотрительно не стал расспрашивать, чтобы не спровоцировать дальнейшие сентиментальные излияния.
