БОРИС сидит в кресле, спрятался за газету. Видны только его ноги, пальцы которых нервно пританцовывают. Одна маленькая странность в его облачении, возможно, привлечет особое внимание женщин от сорока и других, тех, что без замирания в сердце не могут лицезреть мужские волосатые чресла: Борис в трусах. Но не в каких-то там синих солдатских, как это принято у среднего класса, а в добротных китайских трусах с нарисованным долларом и ширинкой. НАДЯ стоит между комнатой и прихожей. Наблюдает, как человек в старомодном клетчатом пиджаке развязывает шнурки на туфлях. Этот человек никто иной, как ГИПНОТИЗЁР, которого она вызвала, чтобы… Впрочем, всему своё время. Всему своё время.
НАДЯ. Мы это… Объявление ваше в газетке давно увидели. И вырезали.
БОРИС (Из-под газеты). Я не вырезал.
НАДЯ (Не глядя на Бориса). Как знали, что пригодится. А то ведь оно как: пока гром не грянет, мужик не… не… А мы как знали, что пригодится. И вырезали.
БОРИС. Я не вырезал.
НАДЯ. И вырезали. И в сумочку старую к документам положили.
БОРИС. Я не ложил.
НАДЯ. Молчи, дубина, не пил бы — не пригодилось. (Гостю.) И в сумочку, говорю, к документам положили, чтоб не утерялось куда. А то ведь оно как у других: потеряют, а потом бегают. А мы — в сумочку, чтоб не бегать.
Гипнотизёр снял туфли и стоит на цыпочках в белых носках.
Ой, я вам тапков не дала! А вон те оденьте. Нет, нет, другие. Эти оболтуса моего. Они воняют.
БОРИС. Сама ты воняешь.
НАДЯ. А ты молчи. В туалет с похмелья ходишь. Руки дрожат — вот и обгадил всё. А там внутри картон. Он намокает и гниёт.
БОРИС. Сама ты гниёшь.
НАДЯ. Тихо, сказала. Ты не только свои тапки, и доску ты, паразит, все стены мне…
БОРИС. Сама ты…
НАДЯ. А они, между прочим, у нас не кафельные — белёные. Там пятна теперь.
БОРИС. Нету там никаких пятен.
НАДЯ. Иди, посмотри! Посмотри, иди! Ты их все, гад, выше себя обдул! Как только до потолка не достал. Как только на лампочку не попал. А то бы каратнуло и — всё, лишился бы ты своего причиндала. Обуглился бы он у тебя. Тогда бы сидя всё делал. (Гипнотизёру, ласково.) Ой, что же я вас в комнату-то не приглашаю? Идёмте, идёмте.
Гипнотизёр берёт портфель. Проходят в комнату. Стоят в центре. Борис сидит за газетой, не подавай признаков жизни. Только пальцы ног выплясывают летку-еньку.
Мы это… Мы чего вас вызвали-то…
БОРИС. Я не вызывал.
НАДЯ. Оболтус мой по пьянке зарплату от меня спрятал и забыл куда. Мы всё перерыли — нету. Я его вспоминать заставляла, заставляла. А он, гад, ни в какую. Все мозги пропил уже.
