Я… Я… Я…
ДРАВИН. (Весело.) Не робейте, поручик, целуйте.
К.И.Т. (Марье Гавриловне.) Всё кончилось, милая, поцелуйте мужа.
Маша пристально смотрит на молодого человека, который стоит неподвижно, как соляной столп. Потом она начинает что-то лихорадочно говорить, но губы её открываются беззвучно, словно у рыбы. Наконец она дико кричит: «Не он!!! Не он!!! Не он!!!» Вырывается из рук корнета и К.И.Т., пятится, падает на спину и замолкает. Воцаряется гробовая тишина.
Даже метель стихает, заинтриговано прислушиваясь к происходящему.
Все ошарашено глядят на молодого человека, который идёт спиной к двери и медленно скрывается за ней.
(Шепчет.) Господи, что же это? Господи… (Подбегает к Маше, пытается её поднять.) Марья Гавриловна, голубушка… Марья Гавриловна… Марья… Маша! Машенька!!! Вставайте!!! (Дравину.) Корнет, помогите же!!!
ДРАВИН. (Помогает; испуганно.) Теперь-то что? Теперь-то что?
К.И.Т. Домой её надо… Домой… Никто ни о чём не знает. И мы молчать будем. Только письмо к родителям надо в огонь. В огонь его…
МАША. Куда мы? Куда? Где он?
К.И.Т. Домой, ангел мой… Домой… Вы ведь сами хотели, милая. Сами хотели.
МАША. (Пытается сопротивляться.) Где мой Володя? Где он?
К.И.Т. Нет его. Нет его.
Исчезают за дверью
Священник остаётся один. Какое-то время он стоит, как вкопанный. Затем идёт, задвигает засов и садится на лавочку.
СВЯЩЕННИК. Уехали… (Вздыхает.) Играют с Богом как дети малые, а он всё видит… Всё видит… И наказывает…
