Трудно сказать, постаралась ли только природа или помогли жрецы с их магией, но близнецы, даже новорожденные, составляли красивую пару. Клеопатра позаботилась, чтобы к Антонию послали гонцов — сообщить о рождении детей. Царица не была наивной и не надеялась, что, получив это известие, он тут же вернется в Александрию, но все же, когда прошло лето и снова начал разливаться Нил, она стала его ждать. Диона полагала, что это глупо, даже абсурдно.
Дела Антония приняли далеко не лучший оборот. Октавиан намеревался блокировать берега Италии с помощью военного флота, принадлежащего сыну Помпея, старинного союзника и врага Цезаря. Помпей Великий умер в Египте, правда, без помощи Клеопатры, и его голова была даром Египта Цезарю, когда тот прибыл в Александрию. Теперь Помпей-младший, которого звали Секст Помпей, хозяйничал, словно царь пиратов, в водах Западного Средиземноморья, и жители Рима и соседних с ним областей испытывали постоянный недостаток продовольствия. Октавиан привнес в эту морскую войну таланты своего друга Агриппы, обладавшего довольно редким для римлянина даром: он был флотоводцем, и отменным — даже блестящим. И был предан — если не Риму, то самому Октавиану.
Поскольку главный соперник Антония был занят очисткой морей от пиратских армад Секста Помпея, триумвир получил возможность сосредоточить усилия на войне с Парфией. Но этого не случилось. Антоний обнаружил, что его войска в Сирии оказались ненадежными, как и предвидела Диона. Пока он разбирался с ними, его жена-римлянка подняла восстание в Италии. Пришлось отказаться от войны на Востоке — Диона догадывалась, в каком он пребывал расположении духа, — дабы удостовериться в том, что мятеж Фульвии потерпел поражение, а сама она сбежала. Впав в неописуемое бешенство, он настиг ее в Греции, велел жене следовать за ним как можно скорее, а сам отправился в Рим, собрав многочисленные войска. Но Фульвия умерла прежде, чем он достиг Италии.
— Ну, теперь ему нечего делать в Риме, — сказала Клеопатра, узнав такие новости. — Скоро он вернется ко мне.
Клеопатра по-прежнему не хотела слушать Диону — а та знала правду, но от комментариев воздержалась. И когда прошел слух, что Антоний с Октавианом заключил мир, она по-прежнему молчала, а Клеопатра все еще ждала своего возлюбленного.
— Скоро приедет ваш папочка, — говорила она детям, уже вышедшим из младенческого возраста и начавшим ползать, что стало для нянек сущим кошмаром, — он привезет с собой сокровища, достойные царей, и даст вам каждому по сенатору в слуги.
