Однако она помнила. Теперь Антоний и Клеопатра всегда вместе ужинали: вечер у нее, вечер в его дворце. Сегодня они сидели на корабле, в окружении слуг с опахалами. Обычно, разомлевшие от жары, за ужином они не разговаривали, а безмятежно попивали вино, охлажденное в снегу с горных склонов или ледяной воде из верховьев Сиднея. И снег, и воду привозили в кувшинах с восточным орнаментом.
Антоний прижал свой кубок к щеке.
— О, холодненький, — удовлетворенно вздохнул он. Один из рабов зачерпнул из кувшина полную ложку снега и высыпал в кубок. Антоний набрал снега в ладони и растер щеки, шею и грудь.
— Говорят, в горах Сирии снег все еще лежит. Я бы отдал что угодно, чтобы попасть туда и поваляться по нему, пока не окоченею.
— Правда? — Клеопатра удивленно подняла брови. — Что же тебе мешает?
— У меня нет крыльев.
— Но зато у тебя есть корабли.
— Ни на одном корабле я не смогу добраться туда сегодня.
— Сегодня вряд ли, — согласилась она. — Но корабль доплывет до порта завтра, а быстрые лошади домчат тебя до гор.
— Ты хочешь избавиться от меня?
Антоний засмеялся, но лицо Клеопатры оставалось серьезным.
— Нет, совсем не хочу. Но ты же все равно бездельничаешь. Рим уже давно живет без тебя, а Египет без меня. Так долго продолжаться не может, и завтра я отплываю.
— Отплываешь? — озадаченно спросил он. — Куда? в Сирию?
— В Египет. Жду тебя ближе к зиме. Мы будем любить друг друга и наслаждаться жизнью до весны. Зимой никто не воюет.
Несмотря на то, что его разум был одурманен вином, он нашел, что ответить.
— Ты своевольничаешь. Кто тебе позволит покинуть меня?
— Я сама. В Египте у меня накопилось много дел. Да и у тебя есть чем заняться на Востоке. Закончи свои дела, а потом приезжай ко мне. Не обещаю, что буду сидеть у окна в ожидании тебя; у меня масса других проблем. Но я с удовольствием увижу тебя, когда Нил снова войдет в свои берега.
— В октябре, — подсчитав, громко произнес Луций Севилий.
Антоний бросил на него суровый взгляд. Клеопатра улыбнулась.
— Октябрь, — промолвила она. — А как вы называете этот месяц. О, как же я могла забыть? Сейчас июль, названный в честь великого Цезаря.
— За это время я сумею покорить другую царицу, — пробормотал Антоний.
Улыбка Клеопатры стала сладкой, медоточивой.
— Попробуй, и ты посмотришь, сколько кораблей получишь тогда с Кипра.
Антоний снова наполнил кубок вином. Клеопатра маленькими глотками пила растаявший снег. Похоже, снег не холоднее ее сердца, — подумал Луций.
