— Арабы, говоришь? — спросила она — и, аминь! — запустила экзешник.
Первой целью были коды доступа, видеонаблюдение и управление связью.
Боба продемонстрировал бабушке мультфильм собственного производства. Из ровного поля кубиков выползал один, потихоньку взлетал и уносился вверх. Бабушке понравилось. Сказала, что нужно будет немножко доработать.
Четвертые сутки Ольга Сергеевна держала в руках связь корабля с внешним миром, но это не решало главной задачи — ей нужно было обязательно выйти на Магду.
Трафик между Марсом и Землей жестко лимитировался. Пассажирам «Фридома» после выхода из «слепой» зоны рядом с Солнцем разрешалось отправить по одной открыточке своим на Землю. Красочный файл с картинкой «По ту сторону Солнца» плюс несколько строчек текста. Эта услуга включалась в цену билета.
Немудрено, что на составление письма-инструкции для старой подруги ушло больше сотни открыток. Слово там, фраза тут. Где цифра, где буква. Ольга Сергеевна собрала по кораблю все «мертвые души». Статистика почтовой активности показала резкий скачок. Сто процентов пассажиров отправили весточку на Землю.
Дошло ли послание? Не утратила ли Магда склонности к дешифровке? Нет ответа и не будет — связь односторонняя.
Декабрь, двадцать второе
Полоумная старуха на парковочной площадке едва не влезла под стабилизаторы. Стейтон чертыхнулся, сдал назад, опустил машину на площадку и выскочил из кабины.
— Ви что? — закричал он с акцентом от волнения. — Куда же вы, уважаемая! Можете встать?
Женщина согнулась, одной рукой держась за ребра. Стейтон дал ей руку, помог выпрямиться.
— Вы уверены, что не ранены? Нужно в госпиталь?
Та лишь отрицательно помахала ладонью.
— Нет-нет, спасибо! Уже нормально.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? — добавил Стейтон из вежливости, уже успокоившись.
Седая как снег старушка обезоруживающе улыбнулась:
— Можете угостить чашечкой чая и составить мне компанию.
Чаепитие стало расплатой за оплошность. Через двадцать минут у Стейтона уже пухли уши от историй про подруг, родственников, политических деятелей, артистов и журналистов. Видимо, одинокой старушке не часто удавалось выговориться, и Стейтон стал ее случайной жертвой.
— …а что же ей, бедняжке, делать?! — восклицала мучительница. — От такой жизни — хоть на Марс улетай! Ведь нельзя же стерпеть такой несправедливости…
— Справедливости вообще не существует, — машинально отметил Стейтон.
Старушка, внезапно замолчав, посмотрела на него с прищуром. Холодно, как энтомолог на жука. И сказала:
