Nil ego contulerim iucundo sanus amico[21].
Древний поэт Менандр говорил: счастлив тот, кому довелось встретить хотя бы тень настоящего друга[22]. Он, конечно, имел основания это сказать, в особенности, если сам испытал нечто подобное. И в самом деле, когда я сравниваю всю последующую часть моей жизни, которую я, благодарение богу, прожил тихо, благополучно, и, ( если не говорить о потере такого друга, ( без больших печалей, в нерушимой ясности духа, довольствуясь тем, что мне отпущено, не гоняясь за большим, ( так вот, говорю я, когда сравниваю всю остальную часть моей жизни с теми четырьмя годами, которые мне было дано провести в отрадной для меня близости и сладостном общении с этим человеком, ( мне хочется сказать, что все это время ( дым, темная и унылая ночь. С того самого дня, как я потерял его,
quem semper acerbum,
Semper honoratum (sic, dii, voluistis) habebo[23],
я томительно прозябаю; и даже удовольствия, которые мне случается испытывать, вместо того, чтобы принести утешение, только усугубляют скорбь от утраты. Все, что было у нас, мы делили с ним поровну, и мне кажется, что я отнимаю его долю;
Nec fas esse ulla me voluptate hic frui
Decrevi, tentisper dum ille abest meus particeps[24].
Я настолько привык быть всегда и во всем его вторым "я", что мне представляется, будто теперь я лишь полчеловека.
Illam meae si partem animae tulit
Maturior vis, quid moror altera,
Nec carus aeque, nec superstes
Integer? Ille dies ultramque
Duxit ruinam[25].
И что бы я ни делал, о чем ни думал, я неизменно повторяю мысленно эти стихи, ( как и он делал бы, думая обо мне; ибо настолько он был выше меня в смысле всяких достоинств и добродетели, настолько же превосходил он меня и в исполнении долга дружбы.
Quis desidero sit pudor aut modus
Tam cari capitis?[26]
O misero frater adempte mihi!
Omnia tecum una perierunt gaudia nostra,
Quae tuus in vita dulcis alebat amor.
Tu mea, tu moriens fregisti commoda, frater;
Tecum una tota est nostra sepulta anima,
Cuius ego interitu tota de mente fugavi
Haec studia atque omnes delicias animi.
..............................................................
Alloquar? Audiero nunquam tua verba loquentem?
Nunquam ego te, vita frater amibilior,
Aspiciam posthac? At certe semper amabo?[27]
Но послушаем этого шестнадцатилетнего юношу.
Так как я узнал, что это произведение уже напечатано и притом в злонамеренных целях людьми, стремящимися расшатать и изменить наш государственный строй, не заботясь о том, смогут ли они улучшить его, ( и напечатано вдобавок вместе со всякими изделиями в их вкусе, ( я решил не помещать его на этих страницах[28]. И чтобы память его автора не пострадала в глазах тех, кто не имел возможности познакомиться ближе с его взглядами и поступками, я их предупреждаю, что рассуждение об этом предмете было написано им в ранней юности в качестве упражнения на ходячую и избитую тему, тысячу раз обрабатывавшуюся в разных книгах. Я нисколько не сомневаюсь, что он придерживался тех взглядов, которые излагал в своем сочинении, так как он был слишком совестлив, чтобы лгать, хотя бы в шутку. Больше того, я знаю, что если бы ему дано было выбрать место своего рождения, он предпочел бы Сарлаку[29] Венецию, ( и с полным основанием. Но, вместе с тем, в его душе было глубоко запечатлено другое правило ( свято повиноваться законам страны, в которой он родился. Никогда еще не было лучшего гражданина, больше заботившегося о спокойствии своей родины и более враждебного смутам и новшествам своего времени. Он скорее отдал бы свои способности на то, чтобы погасить этот пожар, чем на то, чтобы содействовать его разжиганию. Дух его был создан по образцу иных веков, чем наш.
