Сенти только покачал головой. Как же ему все это надоело! Что же теперь будет? Милена выйдет за Палу замуж и войдет в их семью. Такое ему даже в мыслях не представлялось. Почему, он и сам не знал. Наверное, так не должно быть.
Пэр Дорин закрыл глаза и возблагодарил создателя зеркал, что хоть младший сын дружит с головой и не будет расстраивать своих родителей. Он тяжело опустился в кресло и махнул рукой на старшего сына.
— Уйди с глаз моих, Палу. Ты расстроил нас своим выбором. Если бы я мог такое предположить, то, возможно, запретил бы тебе жениться… Совсем.
Палу молча выслушал последнюю реплику своего отца и вышел. Уже ближе к своим покоям его окликнул Сенти. Теперь и братец будет прочищать ему мозги! Весь такой правильный Сенти!
— И что? Ты теперь собой гордишься?
Палу обернулся. Младший брат стоял, не скрывая своего гнева.
— Я ведь знаю, почему ты сделал такой выбор! Не жестоко ли с твоей стороны? И не подло ли? Этот поступок не достоин того, кто носит герб династии!
Тяжело вздохнув, Палу закатил глаза и посмотрел на Сенти.
— Успокойся. Этот союз по обоюдному согласию, а значит, она в курсе всего происходящего.
— И когда это вы успели полюбить друг друга?
— Когда родители все это затеяли.
— Это традиция!
— Хорошо. Но они же не думали, что я быстро кого-нибудь полюблю? Значит, мой выбор был просто случаен.
— Но почему она?!
Палу остановился и задумался, решая, что ответить.
— Она меня не любит.
— Откуда ты знаешь?!
— Она не хотела соглашаться на эту сделку. Что переубедило ее в последний момент, я не знаю. Но это уже не важно.
— Ни в чем нет гарантии!
— Возможно, риск есть, но это стоит того. Я никак не пойму твоей сильной заботы о той, которую знаешь всего неделю? Ты же не хочешь сказать, что сам влюбился в нее?
— Нет, но она хороший друг.
— И ты это понял всего за неделю?
— Хорошего тебе сна, Палу.
Сенти направился в свою комнату. Он не понимал, почему, но эта история и все вокруг нее представлялись чем-то нехорошим, недобрым. Двери за братьями с треском захлопнулись, как только они скрылись каждый в своих покоях.
Гапва терпеть не мог Пайку, ее успех в жизни, почести, нишу, которую она занимала в обществе. Все в ней его раздражало, и если он чем-то мог ей насолить, он всегда был готов. Еще на балу он представлялся всем, как брат Пайки. И все ахали и предполагали, что Милена — его родная дочь. Когда он говорил, что это не его дочь, показывая при этом полнейшее удивление, все тут же предполагали, что у них есть еще брат или сестра, и были рады хоть что-то узнать о загадочной жизни Пайки — Продавщицы Зеркал. Но, к их удивлению, оказалось, что кроме брата-вдовца у нее никого нет, и тогда следовал незамедлительный вопрос, кем же приходится им Милена. Гапва растерянно пожимал плечами и, чтобы не сильно накалять обстановку, повторял, что она, возможно, какая-то дальняя родственница, о которой он ничего не знает. И вот эта весть начала облетать город, дойдя до самого короля. И, конечно же, семьи пэра Дорина.
