— Я хотела бы вас нанять. Найти… вот его.
Распечатка с делом Филиппа легла на стол.
— А что потом? Я должен его убить? — спросил Осинин толстым скучным голосом.
— Нет, конечно, — испугалась я. — Это же нарушит Равновесие… это незаконн… я сотрудн…
— Понятно. Вы хотите сразиться с ним лично.
За кого он меня принимает — за Баффи?!
— Да ничего такого. Максимум — встретиться и поговорить. Да и говорить не обязательно, чего я тут болтаю — о чем нам с ним говорить? Я просто хочу его найти. Знать, где он. Перестать его бояться!
— Ага, хорошо. — Осинин сделал какие-то пометки в записях.
— Ну и остаться в живых! — подчеркнула я.
— Ага. — Лицо Осинина поскучнело, и он что-то вычеркнул. — Влюбились?
— Нет, — возмутилась я. — Как я узнаю, что вы его нашли?
— Я с вами свяжусь.
* * *
Осинин позвонил мне через два дня на рассвете.
— Я его нашел. Жду вас на стоянке. Оденьтесь потеплее, возьмите плед. И поесть что-нибудь.
Плед? Мы едем на пикник?
Я написала Кеше записку, что решила-таки отдохнуть и беру отгул, села в черный «гелендваген» Осинина, и мы поехали. Часа через два вышли у какого-то леска. Местность я не узнавала.
— Куда мы идем?
— На кладбище. Все взяли, что я сказал?
— Вот, в сумке с собой. Кладби… Но сейчас день… Он ассимилированный? Он был без печати… — закудахтала я, затормозив ход. Холод снова сковал мои бедные тоненькие конечности.
— Не ассимилированный и днем спит: ваш вампир старой школы. Поговорить с Перовым вы сможете только ночью. Но вы же хотели узнать, где он?
Уф! Меня сразу отпустило. Уже рассвело, а посмотреть на могилку, в которой лежит мой обидчик, — это можно. Страшненько, нервы щекочет, но это нормально, будто страх высоты. Посмотрю и позвоню Кеше. Пусть берут гада тепленьким. Холодненьким.
Мы начали спускаться с горки. Я поскользнулась на глине, ухватилась за вывороченный корень клена и неслабо ободрала руку. Пока я отряхивалась, Осинин ушел вперед. Я побежала за ним, на ходу зализывая кровь.
В низине было сумрачно.
На краю обрыва стоял склеп — серый камень, заржавевшие двери, зарешеченные окошки. На стене — мох и плющ. Это было даже красиво, суровая такая романтика. Здесь можно смело снимать какой-нибудь фильм про вампиров.
Склеп был давно заброшен и разграблен. Облезлый, обшарпанный; судя по запаху, иногда его использовали как туалет. Сквозь вентиляционную шахту в потолке виднелось хмурое октябрьское небо.
Склеп был небольшим, на две персоны. Справа — надгробие, слева — черная овальная яма. Рядом с ней валялась огромная, даже на вид тяжелая мраморная крышка гроба.
