— Нет, милая Алиса, — сказал он. — Ты стояла и мучила меня, медленно снимая одежды. И отражение пламени плясало на твоем теле, будто маня меня за собой. Оно ласкало тебя, как любовник.
— И твои руки послушались этого зова? — спросила она.
Он застонал и закрыл глаза.
— Не знаю. — Он откинул голову на спинку кресла. — Я проснулся.
Алиса так и осталась коленопреклоненной на полу, и ее окружило опустошение. Он жил лишь своими фантазиями — а она оставалась здесь, без него, страждущая. Алиса хотела, чтобы он продолжал, чтобы он научил ее жить вновь. Любить Клэйтона как любовника, хотя бы и на время, — это вновь вкусить жизнь. Она знала, что ничего навсегда в их романе быть не может. Он уедет, когда закончит работу над проектом, а она останется здесь с Мод, Гербертом и своей библиотекой. Но сейчас-то они вместе и могут помочь друг другу. Она могла бы оживить для Клэйтона его сон, а он вернул бы ей вновь радость жизни.
Трясущимися руками она положила кочергу и встала. Колени ее дрожали, а сердце билось, как птица в клетке. Она посмотрела на Клэйтона. Глаза его все еще были закрыты, и он казался глубоко несчастным. Алиса вздохнула, улыбнулась — и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
Клэйтон открыл глаза, потому что не услышал шагов Алисы, которая, как он ожидал, должна была уже выбежать из комнаты. Его изумленный взгляд следовал за ее пальцами, а они расстегивали уже третью пуговицу.
— Что ты делаешь? — спросил он.
Алиса расстегнула следующую пуговицу.
— А тебе как кажется?
— Расстегиваешь блузку, — вырвалось у Клэйтона.
Она усмехнулась:
— Рада, что ты заметил. — Она вытянула подол блузки из брюк и расстегнула последнюю пуговицу.
— Я знаю, что ты делаешь. Я хочу знать, почему.
Она расстегнула пуговицы на рукавах.
— А ты как думаешь? — Шелковая блузка упала на ковер.
Он покачал головой.
— Не осмеливаюсь на догадки!
Она расстегнула узкий золотой ремешок и вынула его из петель брюк. Он опустился на пол поверх блузки. Алиса ощущала тепло камина за своей спиной, но ее сжигал пламень, бушующий в глазах Клэйтона. Ее груди налились и молили о прикосновении, а когда она расстегнула пуговицы на брюках, по животу пошли мурашки.
Да, именно она начала. Она осмелилась первой и предложила Клэйтону не только свое тело, но и свою веру в него. Интуиция подсказывала ей, что Клэйтону можно верить. Клэйтон не предаст ее.
Она читала в его глазах любовный голод и чувствовала в себе женскую силу, понимая, что причина голода — она. Алиса была открыта для него. И была уязвима. Предлагать себя так свободно — опасно.
