— Почему бы вам сначала не распаковаться — и не освободить место для пирогов?
Может быть, она судит Клэйтона слишком строго, подумала Алиса: он, возможно, и мечтатель, но, очевидно, очень одинок.
— В последний свой визит Джордж Ингельс съел половину пирога единолично, — ответила она на его вопрос и пошла на жилую половину в задней части дома. — Приходите, когда закончите распаковываться. Для Мод наивысшее наслаждение — видеть, как кто-то уничтожает ее кулинарные изыски, — добавила Алиса на ходу.
Часом позже, стоя в тени дверного проема, Алиса с удивлением наблюдала, как Клэйтон на четвереньках заглядывал под мебель. Он отгибал ковры, проверял под подушками диванов, даже за диваны заглядывал. Он обыскал цветочные горшки, пианино и стул перед ним, и даже крошечную шкатулку, принадлежащую тете Мод. Когда он взял в руки кочергу и начал шарить во вчерашнем пепле, она выступила из тени.
— Что-то ищете?
Он обернулся и улыбнулся.
— Да, именно. — Он поставил на место кочергу. — Не видели ли вы моих очков?
— Каких очков?
— Я, кажется, позабыл их тут прошлой ночью. — И Клэйтон еще раз взглянул на место своего приземления на ковре.
— Простите меня, Клэйтон, но на вас не было очков прошлой ночью.
— Да, да, я знаю, но я должен был… должен был прибыть в них. — Он не желал говорить чересчур определенно: Алиса могла начать задавать вопросы, на которые у него не было ответа. Но она была странно нелюбопытна насчет его “приземления”, и он отдавал должное этой похвальной для женщины черте характера.
Большинство женщин, которых он знал, потребовали бы немедленных ответов, объяснений, стали бы допытываться. Алиса начинала интриговать его так же, как и пропавшие очки.
— Вы прибыла сюда без них, — кратко сказала она.
— Без них? — Он осмотрел комнату и нахмурился. Где же, черт побери, очки? Они должны были быть либо на нем, либо поблизости от места приземления. Озабоченный, он спросил: — Может быть, Мод или Герберт их нашли?
— Я уверена, что они сказали бы об этом, если бы нашли. — Она поправила подушки на софе. — Они так важны для вас?
Он засунул руки в карманы. Как объяснить точное ощущение того, что он пронзил пространство с очками на носу? Они должны были быть на нем, когда он приземлился — но их не было.
Перебирать варианты можно бесконечно. Очки могут оказаться где угодно — или вообще нигде. Где бы они ни приземлились, сам доктор приземлился здесь. Может быть, они в самом деле очутились в ином измерении? Некоторые из его коллег верят, что существует множество измерений — до двадцати шести — а не только длина, ширина, глубина и время, с которыми знакомы широкие массы.
