Алиса заметила блеснувшую в глазах тетушки слезу. Сеанс спиритизма, похоже, вызвал в душе Мод какие-то воспоминания. Алиса, растрогавшись, пожала руку Мод — и тут зазвенел дверной звонок.
— Продолжай готовить, а я посмотрю, кто это.
Мод просияла:
— Так это доктор, глупенькая. Я же сказала тебе: он будет около шести.
Алиса пошла отворять, думая на ходу, что завтра нужно будет выяснить у доктора Уильямса, зачем он звонил. Если это действительно он звонил.
Она открыла дверь и в изумлении уставилась на доктора Уильямса, только и сумев выговорить:
— Вы?!
Он некоторое время молчал, разглядывая ее довольно откровенно: от красных носочков до изумленных глаз.
— Вы ожидаете еще кого-то? — Клэйтон подхватил один из чемоданов, стоявших рядом с ним.
Алиса в ужасе смотрела на огромные чемоданы.
— Мод говорила что-то о том, будто вы будете снимать Комнаты Капитана.
— А вы ей, стало быть, не поверили? — Он взялся за другой чемодан.
Она автоматически бросилась помогать ему.
— Мод вечно путает события. — Алиса нахмурилась: — Вы и в самом деле собираетесь остановиться у нас? Что случилось с вашим прежним местом проживания?
— С мотелем? — уточнил Клэйтон.
Она еще больше нахмурилась:
— Как? Университет не выделил вам квартиру?
— Я попросил их не затрудняться. — Доктор Уильямс плечом широко распахнул дверь и поставил чемоданы под лестницей.
— Вы знаете, у меня привычка забывать, где лежат вещи. — Он выглядел смущенным. — В доме я буду искать их неделями. Я собирался приискать себе небольшую квартирку, но так и не выбрал времени.
— Но здесь все же гостиница, а не квартира.
— Я знаю, и это прекрасно. У меня будет всего одна комната — следовательно, вещам негде будет теряться, а Мод сказала, что за небольшую плату я смогу кормиться за семейным столом.
Уже много лет у них столовалось несколько гостей, но по непонятной причине мысль о том, что Клэйтон будет сидеть за семейным столом, разволновала Алису.
— А как же ваша независимость? — Ей всегда казалось, что знаменитости должны стремиться к независимости.
Сегодня Клэйтон не усмехался, не щурил близорукие глаза, поэтому она могла разглядеть их цвет. Они были зеленые — нет, они были коричневато-зеленые, как вода в омуте. Обворожительные, сексуальные, как сам грех, ореховые с золотой искрой глаза.
— Моя независимость? — Клэйтон вернулся на крыльцо за оставшимся багажом. — В университете мне очень рекомендовали эту гостиницу. Мне сказали, что у Мод за последние пятнадцать лет в постояльцах было много профессоров и иных сотрудников университета. — Он поднял одну бровь. — Есть какие-то возражения против моего пребывания?
