— Марья Павловна, Кирилл дома? — спросила Жанна, появившись на пороге их квартиры в семь часов утра.
— Это он только с тобой ночью приходит. А с приличными девочками вовремя, — сухо ответила та и заслонила собой дверь. — Что тебе? Спит мой мальчик! И ты себе иди…
— Давайте я вам помогу. — Весь воинственный пыл Жанны в присутствии Марьи Павловны вдруг испарился. В конце концов, Кирилла было даже жалко и маму его тоже. Когда еще у него бы появилась возможность сходить куда-то… В «Карусели» вход стоил пять рублей. А зарплата у Марьи Павловны была семьдесят. Семьдесят — дворницкая и еще немножко в библиотечном коллекторе. И все. И чего было бушевать?
Жанна виновато посмотрела на узловатые замученные мамашины руки и втянула голову в плечи. Да, она, эта работница метлы и совка, была ей неприятна, но что поделаешь…
— Давайте я вам помогу, — снова предложила она.
— Ой, иди уже отсюда, помощница. Иди своим инженерам помогай. Тоже жизнь-то не сахар. А туда же — людьми пренебрегать. Иди. — Мама Кирилла смотрела на Жанну красивыми, но какими-то безжизненными, злыми глазами и почему-то не скрывала своего пренебрежения.
— Я вам не нравлюсь? — спросила Жанна прямо.
— Нет, — односложно ответила Марья Павловна. Помолчала и добавила: — Мне никто не понравится. Но ты — меньше всех. Моему Кириллу жена нужна, а не искатель приключений. А, ты все равно не поймешь…
— Мам, ты с кем там? Жанка пришла? — Трусатый Кирилл вышел в небольшую прихожую и сладко потянулся. — Привет, — виновато сказал он. — Я вчера…
— Да что ты, сынок, оправдываешься? — возмутилась Марья Павловна. — Ну, погулял, что такого? Вон стоит она, глаз не прячет, что ты голый перед ней. Так пусть и знает свое место.
— Мама! — крикнул Кирилл. — Мама, перестань. Жанна, подожди! — Он выскочил на лестничную площадку вслед за рванувшей восвояси Жанной и, немного подумав, вернулся домой.
— Вот и правильно, — улыбнулась мать. — Пусть на голову не садится.
— Я ее, между прочим, люблю, — огрызнулся Кирилл, рассматривая в зеркале свое тело. — И ты, мать, не вмешивайся. Слушай, а я не очень худой? — испуганно спросил он. — Смотри, вот тут ребра как-то торчат и ноги…
— В самый раз, мой золотой, в самый раз. — Лицо Марьи Павловны помягчело, глаза на минуту потеплели, она поцеловала сына в плечо, потом снова насупилась. — Смотри, с Жанкой осторожнее. У нее и имя дурное. И припадки эти… Ей бы Францию спасать или флагами махать. С такой, как она, можно и до тюрьмы докатиться.
