— Идиоты, что ли? — Она пожала плечами и представила себе эту их искреннюю радость, от которой текут по щекам злые слезы.
— А можно было рассортировать? По папкам разложить. Что сразу в мусор, а что для истории? А?
— А кто же их знает, что в мусор. Так, с виду — одинаковые. И по телевизору всех показывают.
Амитова вяло перебирала бумаги, и вдруг рука ее дрогнула… На белом конверте не было адреса ее приемной. Обратного — тоже не было. Взятка? Анонимка?
— Это еще откуда? Слышишь, ты, коза? Куда пошла? Стой уже здесь. Если деньги, ты свидетель, что мне они…
Глаза Катькиной подружки загорелись здоровым любопытством. Вот он, момент рождения новой сплетни из жизни непотопляемой Амитовой.
— Открывай ты… Деньги старайся руками не трогать. Давай, шевелись.
Девушка радостно надорвала конверт, из которого выпал весьма непрезентабельный листок. Амитова облегченно вздохнула.
— Ничего интересного, — разочарованно сообщила секретарша. — Реклама какой-то турфирмы. На английском… Или вас в Грецию приглашают?
— Угу, на историческую родину… А что написано-то, раз уж столько пыли?
— «Athens: you are next», — старательно прочла девица. — Странно, что ни фотографий, ни номера телефона. Сейчас они вообще обнаглели. Просто дают заставку, потом неделю ждешь, чтобы понять, чего там имелось в виду.
— А по-русски? — отчего-то забеспокоилась Амитова.
— Так я и говорю, у «Адидаса» научились. Без перевода. Сплошные понты.
— Что там написано, если по-русски?
— Афины, вы — следующая, — обиделась секретарша.
— Пошла вон! — заорала Наталья Ивановна. — Вон отсюда, убирайся! Я сегодня не принимаю! Все!!! Вон, кому сказала! Бумажку не тронь.
Со стола полетела пепельница. Секретарша выбежала со слезами.
И как будто не было недельного запоя. Мысли в голове у Натальи выстроились удивительно логично. Просто удивительно. Какая же она дура! И главное, что теперь со всем этим делать? Господа свидетели и судьи, вы слышите голос смерти? Кто-то еще играет нашими картами? А ведь внутренний голос в моменты трезвости не раз предупреждал: «Здесь опасно, здесь очень опасно». Но как удержаться, если опасность стала частью твоего существования. Может, правда, замуж за Глебова и пока не поздно — концы в воду? Он ведь предлагал…
— Мурка, давай машину, я уезжаю.
У секретарши, несомненно, было имя. Ее как-то назвали, когда родили на свет, и тогда, когда она стала подругой Катьки, ее Наталье представили, но на работе они все становились «мурками», на тот недолгий срок, который могли продержаться рядом с Амитовой.
