— Все там будем, — сказала старуха на прощанье. — Если что, я Фенечке-то передам, что ты беспокоился, милок. — Она хитро усмехнулась и вернулась к подругам.
Петров-Водкин почесал нос, по которому только что получил болезненный щелчок. Ему стало стыдно оттого, что он так плохо подумал о старухах. Они не плохие, просто им, этим бедным старушкам, хочется хоть напоследок увидеть в жизни то, что знакомо им только по «Санта-Барбаре».
— И ничего не хочу слушать, — сказал Кузьме Григорьевичу шеф. — В кои веки раз все так ясно, а ты о возбуждении уголовного дела хлопочешь. Дернешь прокурорских — пеняй на себя. Хотя… Хотя им-то тоже наверняка позвонили. Давайте-ка, оформляйте несчастный случай, если не хотите самоубийство, и все. С балкона упала? Ну вот и прекрасно — развешивала простыни и упала, бывает? А?
— Бывает, — согласился Кузьма Григорьевич.
Он вышел из задумчивости только дома, когда буркнул настороженной, застывшей от любопытства Леночке:
— Несчастный случай. Все. Дела не будет. — Буркнул и пошел мыть руки.
Она включила телевизор на всю катушку — вечером снова давали криминальные новости. И обиженно устроилась на диване. Когда сюжет о смерти Афины, названный несчастным случаем, подошел к концу, Петров-Водкин вышел из укрытия и обнял жену за плечи.
— Ты помнишь Станиславского? — тихо спросила она.
— Стоматолога?
— Дурак, Станиславского! Так вот я — как он: «Не верю». Ясно тебе? «Не верю». И не бросай ты это расследование. Ты докопаешься… Все получится. Вот увидишь, — сказала она и загадочно улыбнулась. — Я тут тебе пару версий набросала…
Петров-Водкин практически никогда не отказывал жене. В этом и заключался секрет их добротного длительного брака. Он вскочил с дивана и, похлопав себя по животу, радостно заявил:
— Будем готовиться к следственным экспериментам.
Глава 3
ЖАННА. В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. И РАНЕЕ
Лицо. Глаза, нос, рот, щеки и немного волос. Если это все убрать, останутся только кости и кожа. Это будет происходить постепенно… Нос заострится, губы станут совсем бледными, а глаза будут выражать лишь скуку и усталость. Все это уже было, все это еще будет. Ничего нового. Ничего.
Но пока нужно ходить на работу, улыбаться, пререкаться с начальством, сносно выглядеть и пытаться сделать ремонт в кабинете за свой счет. И страдать, и выходить из страданий. Это и называется наполненной, осмысленной жизнью.
Жанна тихо хмыкнула и пальцами растянула губы в улыбке. Урод. Ничего не осталось от женщины. Шеф-губернатор абсолютно прав. Абсолютно.
