— Да, это что-то! — сказал он сквозь слезы.
— О чем ты, папа? — спросил Джейкоб.
Харольд разразился новым приступом смеха. Затем они оба смеялись. Хотя вскоре их веселье было нарушено солдатами, которые вышли цепью из подлеска. Они оказались настолько вежливыми, что оставили винтовки в джипах и «хамви». Они даже не держали в руках пистолеты, которые мирно дремали в их кобурах. Облавой руководил полковник Уиллис. Заложив руки за спину, он с усмешкой подошел к Харгрейвам. Его грудь выдавалась вперед, как у бульдога. Джейкоб спрятался за ногой отца.
— Я не хотел так поступать, — сказал полковник Уиллис. — Действительно не хотел. Вам следовало вернуться домой.
Этот момент был началом трудного времени для Харольда, Люсиль, их сына и бесчисленного множества других людей.
Но старик опять лишь рассмеялся.
Нико Сатил. Эрик Беллоф. Тимо Хайдфелд
Эта тихая улица в Рочестере никогда не видела таких волнений. Транспаранты дублировали надписи на английском и немецком языках. Впрочем, немцы поняли бы все, если бы там даже не было перевода. Уже несколько дней их убежище окружали толпы. Люди кричали и махали кулаками. Иногда в закрытые жалюзи влетал кирпич или стеклянная бутылка разбивалась о стену дома. Это случалось так часто, что подобные звуки больше не пугали их.
«Нацисты, убирайтесь домой», — гласили многие плакаты. На других читалось: «Возвращайтесь в ад, проклятые ублюдки!»
Мистер Гершон посмотрел в окно и печально поморщился.
— Они просто напуганы, Николас, — сказал он. — Им тяжело принять такое.
Голос маленького сухопарого мужчины с пестрой черно-белой бородой дрожал от тревоги.
— Простите нас, — прошептал Эрик.
Он был старше своих сослуживцев на несколько лет, но мистер Гершон считал его таким же юношей, как и Нико. Пригнувшись, чтобы не маячить в окне, старик присел на корточки около солдат. Он похлопал Нико по руке.
— Что бы ни случилось с нами, это будет не по вашей вине. Я сам так решил. Это было выбором моей семьи.
Нико едва заметно кивнул головой.
— Я присоединился к армии по воле моей матери, — сказал он. — Она боготворила фюрера. А мне хотелось поступить в колледж и позже стать учителем английского языка.
— Хватит о прошлом, — проворчал Тимо.
Они с Нико были одногодками. Его темные волосы ниспадали на глаза и худощавое лицо с острыми скулами. Он выглядел так, как изображали нацистов, хотя и вел себя совершенно иначе.
Снаружи полицейские пытались разделить толпу на части. Они уже несколько дней отгоняли протестантов от дома. На лужайку Гершона въехало полдюжины больших грузовиков. Они остановились. Затем началась выгрузка солдат, ощетинившихся винтовками.
