– Говорят, что нужно уметь прощать других людей, но себя тоже нужно уметь прощать.
Они подошли к стеклянной балюстраде.
– Я скорее прощу другого, чем себя, Лино!
Он мягко усмехнулся.
– Чтобы простить ближнего, не нужно копаться в себе, а чтобы простить себя нужно взять нож и отсечь все лишнее. Kapish67?
Элизабет заулыбалась.
– Понимаю!
Ямочки на его щеках…
– Мне больно за него, но я не умру! Это и есть «отсечь все лишнее»?
Лино сел в кресло, положил ногу на ногу.
– Когда ты понимаешь, что будешь жить, ни смотря, ни на что – да.
Она смутилась.
– Когда ты впервые решил жить, ни смотря, ни на что?
– После смерти Ксавье Лорана.
Он посмотрел на нее.
– Я думал, что он погиб вместо меня, но с годами я начал понимать: все именно так, как должно быть.
Элизабет вспомнила Жана говорящего ей ту же самую фразу «Все именно так, как должно быть»…
– Я думал: мог ли я изменить что-то тогда, двадцать лет назад, когда сидел в аэропорту, ел твое любимое мороженое и плакал из-за того, что чувствовал, что теряю тебя?!
Она почувствовала прохладу вечера – плечи обдал ветер, еще теплый, но уже остывающий.
– Я понимаю, знаю, что не мог, но мне хочется думать, что мог! Мне легче думать, что я трус, дурак, ублюдок, чем осознать: все именно так, как должно быть!
Лино посмотрел на нее с болью.
– Даже сейчас… я осознаю, но меня это не устраивает!
Элизабет печально улыбнулась.
– Песчинку не устраивает ветер Судьбы!?
Он весело улыбнулся.
– Да, любимая, песчинку…
Позже Лино встретился с Сакураем…
– Лучше бы я умер! – Сказал ему Сакурай. – Ненавижу чувствовать себя слабаком! Я все время плохо себя чувствую! Я забыл как это, чувствовать себя хорошо!
– Потерпи, – Спокойно сказал ему Лино. – Ты же знаешь: все имеет свою цену. Все наши переживания и страдания имеют свою цену – сначала болит душа, а потом заболевает тело. Это неизбежно.
– Почему «неизбежно»? – Требовательно спросил Сакурай.
– Это очищение – болезнь тела это завершающий этап очищения души.
Сакурай замолчал, посмотрел на коньяк и хьюмидор68 стоящие перед ними на низком столике.
– Никогда не думал, что буду – что смогу, наслаждаться только одним видом коньяка и сигар!
– Многим осталось только наслаждение видом, сэмпай, – Мягко сказал ему Лино. – И в этом нет трагедии.
Он перевел взгляд на него, мужчина с грузной, мощной фигурой.
– Когда это говоришь ты, я верю, верю в то, что буду еще чего-то хотеть.
Лино почти улыбнулся.
– С годами начинаешь понимать, что счастье это когда ты еще чего-то хочешь.
