Мэй вспомнила «Умирающим издалека все кажется Богом». Да, это правда, живущим вблизи все кажется истиной! Потом, когда проходит время, мы начинаем осознавать. Или не начинаем… Большинство людей живет как во сне, большинство людей проживет свою жизнь даже не проснувшись, и что самое страшное, они этого даже не почувствуют, не поймут – им иногда тоскливо, они и сами не знают от чего.
– Жениться на Сильвии, означало бы не пожалеть ее, – Продолжил Океанос, закурив.
Отпустить ее, это значит…
– Быть человеком? – Поняла его она.
– Да.
Он посмотрел на нее, кивнул. Он, казалось, удивился.
– Ты тоже хотела … поступать правильно, а не так как нужно?
– А что такое правильно, Океанос? – Сказала ему Мэй, со вздохом. – У Элиз Вюрм я прочитала: «Нас рвут на части, те кого мы любим, и те, кому мы служим»6!
Океанос усмехнулся, задумался.
– «Долог путь.
Сломанных веток цветы
Вспоминаю»!
– Я тоже вспоминаю! – Вновь поняла его она.
– Давай выпьем шампанского, – Вдруг сказал ей он. – Я так хочу шампанского, словно умираю!
Мэй улыбнулась, ей это понравилось «Я так хочу шампанского, словно умираю»…
Вкус к жизни, Подумала она. – Обостряется когда нам хочется жить или умереть… Это всегда так, жизнь и смерть, мы все усложняем, мы не живем, чтобы жить, и не умираем, чтобы отдохнуть!
Кинотеатр был маленьким и потрепанным, как морское судно, видавшее виды. Кресла были обтянуты красным бархатом, вытертым, но все еще красивым, как обноски разорившегося богача.
Океанос купил Martini Rose, сел рядом с ней положив ногу на ногу, и склонился к ней.
– Как странно, – Сказал ей он. – Фильм 1974 года, а история не стареет.
– Это самое прекрасное в человеческой памяти, – Сказала ему Мэй. – В ней те, кого мы любим прекрасны и вечны!
Океанос задумался.
– Я хочу показать тебе работы Бугро! Его Мадонна всегда в черном…
– В черном? – Удивилась она.
– Да…
Он открыл шампанское с громким хлопком.
– Она молода и прекрасна – черное, это символ печали, у нее свой терновый венок!
Мэй поразили его слова – мысль, о том, что мы все носим свой терновый венок в той или иной степени!
– Кришнамурти сказал, – Продолжил Океанос. – «Для того, чтобы понять скорбь или преодолеть ее, необходимо по-настоящему разобраться, что же происходит внутри»…
Он налил шампанское в пластиковые бокалы, которые были не лишены элегантности.
– У меня внутри непонимание…
Океанос предложил ей бокал.
– Почему… одни не могут дать, а другие взять.
– И все ущербны. – Поняла его Мэй.
