Никогда Нерон не был так близок к смерти: рука центуриона невольно замахнулась, но он удержал ее страшным усилием воли. Император скрылся за занавеской и присоединился к своему товарищу. Тит поднял бесчувственное тело девушки и отнес ее на террасу. Затем он принес воды, намочил ей лоб и Лицо. Наконец сознание вернулось к ней, и она разразилась истерическими рыданиями. Тит тщетно старался утешить ее. Немного погодя она попробовала встать, но тотчас со стоном упала на ложе. Тит снова взял ее на руки и отнес в комнату.
В отчаянии и одиночестве девушка вспомнила об отверженном и осужденном на смерть Мессии, отдавшем жизнь за спасение людей.
Она попросила центуриона отыскать проповедника и привести его во дворец.
Вечером Тит привел его в ее комнату.
— Твой Господь, — сказала она, — обещал утешение безутешным. О! Дай мне его, потому что для меня нет более утешения на земле.
Лицо проповедника просветлело, подобно лицу ангела, он наклонился над ней и сказал:
— Добрый пастырь нашел заблудшую овцу и принес ее в свое стадо.
Потом он стал на колени подле ее ложа и молился, чтобы Всемогущий ниспослал мир в ее разбитое сердце.
Актея две недели не выходила из своей комнаты. К счастью, кости ее оказались целы, но насилие Нерона и нервное напряжение сломили ее так, что она серьезно заболела.
В течение нескольких дней она лежала в бреду, и, когда Сенека и Паулина явились во дворец и вошли в ее комнату, она жалобно попросила Тита прогнать их, говоря, что это демоны, которые пришли ее мучить.
Они вышли на террасу, и центурион коротко рассказал им о том, что случилось накануне.
Сенека, глубоко потрясенный жалким видом Актеи, совершенно упал духом.
— Я хотел исполнить мой долг, — сказал он, — но кто поручится, что то, что я сделал, было действительно моим долгом? Нет надежного якоря в этом мире, мы подобны кораблям, которые носятся по волнам в темную ночь, стремясь к воображаемому маяку.
— Настоящий человек всегда найдет прибежище в высоком и благородном честолюбии, — заметила весталка с плохо скрытым гневом.
— Честолюбие! Честолюбие! — повторил он с горечью. — Хороший путеводитель, нечего сказать, если оно заставляет сильного мужчину прятаться за беззащитной девушкой.
Голос Паулины изменился от гнева.
— Что значит жизнь какой-нибудь наложницы, — сказала она, — в сравнении с благом Рима и с благом лучшего человека в Риме.
— Я не знаю, что больше весит на весах Бога, — отвечал он.
Тит молча смотрел на эту сцену, удивляясь, что такой слабый человек мог получить такую, власть в Империи.
