Стаднюк спросил о нестыковке с мемуарами Жукова.
«– …Уважаемый маршал пишет, что он, получив известие о начале немцами военных действий, с трудом заставил по телефону охранника Сталина разбудить его.
– Я тоже об этом размышлял, – перебил меня Молотов. – Полагаю, что дежурный генерал охраны Сталина, получив звонок Жукова, не доложил ему, что Сталин уехал. Не полагалось. И в это же время Сталин позвонил Жукову, тоже не сказав ему, что он в Кремле…»[8]
А что дальше? Может, Сталин приказал обзвонить штабы приграничных округов и сообщить, что война вот-вот начнется? Ничего подобного, вместо этого Сталин предпочел провести совещание. В его кабинете собрались Жуков с Тимошенко, Молотов, Ворошилов.
Казалось бы, Сталин должен был рассказать о визите германского посла, объявить присутствующим, что это означает, и поставить четкие задачи. Однако разыгралось совершенно иное действо. Слово Жукову.
«В 4 часов 30 минут утра все вызванные члены политбюро были в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И.В. Сталин был бледен… Он сказал:
– Надо срочно позвонить в германское посольство.
В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
Принять посла было поручено В.М. Молотову.
…Через некоторое время в кабинет быстро вошел В.М. Молотов:
– Германское правительство объявило нам войну.
И.В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная и тягостная пауза»[9].
Ну и как сие трактовать? Конечно, воспоминания спустя много лет могут грешить неточностями, но мемуары Жукова вышли при жизни участников того совещания, и никто их не опроверг. Тогда выходит, что Сталин, разговаривая с Жуковым по телефону, уже знал о предстоящем визите Шуленбурга и то, что боевые действия вот-вот начнутся, но разыграл «непонимайку». Ведь не считал же он, что посол разбудил посреди ночи наркома по иностранным делам, чтобы покалякать с ним по поводу укрепления советско-германской дружбы? Получается, прекрасно сознающий сложность ситуации политик актерствовал перед почтенной публикой. Но зачем?
Зачем он скрывал свое местонахождение в ночь на 22 июня? Зачем притворялся перед Жуковым, что только что пробудился от сна? Зачем выдавал себя за непонимающего, что происходит? Ответ напрашивается такой: ради своего алиби! Других причин не находится. Сталин знал, что предстоит гигантская катастрофа, тем более что он ее и готовил. Оставалось отвести от себя подозрение. Роль «непонимающего» вполне подходила к данной ситуации.
